— Поехали? — он выключил свет и закрыл за собой дверь.
— Куда?
— Домой. Поживешь пока у меня. Или ты против?
У меня не было выбора, поэтому покачав головой, я пошла за Янисом. Мы вышли на улицу и пошли пешком через дворы. Ночью в Москве было также шумно, как и днем. Машины катались туда-сюда, но людей на улицах почти не было. Пройдя несколько дворов, мы зашли в подъезд, поднялись на второй этаж и первое, что повергло меня в шок — это квартира Яниса. Маленькая, неуютная, необжитая, местами обшарпанная. В коридоре валялась обувь. Кроссовки, кеды, туфли, сапоги и даже обычные шлепанцы. Все принадлежало Янису, просто он был слишком занят работой и не успевал убираться. Скорее всего — это было именно так, потому что другого объяснения я найти не могла. Хотя у нас в квартире было почти так же, но мы жили втроем, а фотограф один…
— Извини за беспорядок. Я просто быстро собирался в Питер, разбросал все. — Сняв ботинки и надев домашние тапочки, он прошёл в большую комнату. — Проходи, не стесняйся!
Краем глаза я заметила на кухне на столе гору одноразовой посуды. Скорее всего он из нее ел, а может быть это реквизит для какой-нибудь фотосессии? В большой комнате было достаточно чисто. За ней находилась комната поменьше, куда меня проводил Янис. Спальня. Кровать стояла прямо под окном, а напротив расположился шкаф во всю стену. Окно было зашторено плотной тканью, через которую не пробивался ни солнечный, ни лунный свет. Жутковато.
— Пока тут поживешь, а дальше решим. Постельное в шкафу. Бери любое, все постирано. Ванная напротив кухни. Можешь воспользоваться ей, пока я схожу за продуктами. Я проголодался. Весь день голодный. Уверен, что ты тоже.
Если он был голоден, после порции того холодного супа и чая, то что было говорить обо мне? Я молилась на фотосессии, чтобы мой урчащий желудок никто не услышал.
Кинув рюкзак на кровать, я достала оттуда свои сменные вещи, зубную щетку и пасту и пошла в ванную. Я смыла с себя все тяготы, все страхи и волнения, которые пережила за весь день. Это было как раз то, что нужно. Переодевшись, я вернулась в комнату, решив сменить постельное, чтобы потом не тратить на это время.
Я подошла к шкафу и открыла дверцу, та жалобно скрипнула и стала наклоняться в мою сторону. Шкаф буквально держался на честном слове. Вся квартира была в таком состоянии, но это не мешало Янису быть улыбчивым. Отставив дверцу к стенке, я достала постельное и вернулась к кровати. Никогда не любила эти огромные пододеяльники. А кто-то говорил, что просто нужно заправить два конца, а дальше само пойдет. Ага, как же.
Закончив с постельным, я решила посмотреть на город, но раскрыв шторы, увидела засыхающий цветок на подоконнике. Как только такое возможно? Квартира была захламлена, одноразовая посуда, цветок, который вот-вот засохнет, никакого уюта, все серое и невзрачное. Я всегда думала, что место, где живет человек, может многое о нем рассказать, но эта квартира… молчала. Эта серая реальность могла затмить радость. Квартира говорила. Нет. Квартира кричала о том, чтобы я бежала от ее хозяина. Но мне бежать было некуда. Да и чего я не видела в этой жизни? Янис не похож на маньяка или насильника, да даже эти больные на голову люди, вряд ли, смогли бы меня напугать. Яшка научил меня справляться с ними.
Я сходила на кухню, набрала стакан воды и вернулась в комнату, выливая в цветок, надеясь, что тому станет лучше, хотя подсознательно понимала, что ничего не выйдет. Пройдя в большую комнату, я подошла к столику, где стоял телефон и внезапно захотелось позвонить Юрке с Яшкой, услышать их голоса и попросить поддержки. Я забралась в кресло с ногами, набрала номер и стала ждать. Три длинных гудка и щелчок.
— Алло? — голос Яшки, такой родной и приятный, раздался на том конце провода. — Алло-о?
— Яшка!
— Аленка?! Где тебя носит? Что случилось? Мы с Юркой переживаем, он думает, что обидел тебя, только не помнит, чем.
— Скажи ему, пусть не переживает. У меня все хорошо. Я в Москве…
— Где?!
— Яш, я не могла остаться. Знаешь, я там… Короче, помнишь того мужчину, который отдал нам все деньги?
— Ну…
— Он заставил меня пересмотреть свое отношение к жизни. Я решила взяться за голову, но не буду пока ничего рассказывать подробно, чтобы не спугнуть удачу!
— Ненормальная… а где ты остановилась?
— Я…
Дверь хлопнула, и я увидела Яниса, держащего в руках маленький пакет. Увидев, что я говорю по телефону, он, не снимая обуви, подошел ко мне и резким движением вырвал из рук трубку, с грохотом возвращая ее на место. Мне стало страшно на мгновение. Я сидела, вжавшись в кресло и смотря на фотографа. Он будто бы вспыхнул с такой силой, что я не знала, что его больше разозлило то, что я была в квартире или этот нелепый телефонный звонок? Скорее всего второе, но мне в тот момент хотелось поскорее убраться из квартиры.
— Давай ты не будешь ничего трогать без моего разрешения! — громко сказал он, отчего у меня в горле встал ком.
— Это всего лишь телефон… Я звонила друзьям.
— Я не ясно выразился?! Ты в моем доме, не забывай это!
Он смотрел на меня с ненавистью, будто бы я сделала что-то противозаконное, а ему теперь отвечать. Мои губы задрожали, я почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы. Никогда в жизни мне не приходилось никому показывать свою слабость, а ему я показала. Закрыв лицо руками, я попыталась глубже вздохнуть и успокоиться, но вместо этого услышала собственный всхлип. На меня давно никто так не кричал. А может быть это от стресса? Давно не плакала, но сейчас буквально прорвало.
— Ален… Аленушка, милая, прости. Сам не знаю, что со мной… — он присел на ручку кресла, в котором я сидела и обнял меня, отчего я еще больше расчувствовалась и заплакала уже в голос. — Ален, прости, я понимаю, для нас обоих этот день был очень тяжелым. Я сорвался. Больше такого не повторится. Клянусь!
Янис поцеловал меня в висок и обнял еще крепче, а я простила. День и правда был тяжелым. Я прекрасно понимала его, любой на его месте сорвался бы. Да что там любой?! Я бы выпила бутылочку или баночку пива, чтобы успокоить нервы, но говорить это Янису, в такой напряженный момент — вряд ли было бы хорошей идеей. Да и вообще пить теперь, когда я приняла новую себя, было бы крайне глупо. Признаюсь, что после того, как я вцепилась в волосы Натальи, мне стало чуть легче. А вот Янис весь день был на взводе, но терпел. Наверное, поэтому и накричал на меня. Нельзя судить по человеку, не зная его хорошо. А Яниса я совсем не знала.
— Идем, я сейчас приготовлю бутерброды, покушаем и ляжем спать, а завтра снова работа. Все, вытирай слезки, — он погладил меня по волосам и тепло улыбнулся. — Завтра поедем твои фотографии показывать директору журнала — Островскому. Если он увидит в тебе потенциал или что-нибудь еще, то контракт на целый год у нас в кармане!
— Только не кричи больше на меня. — Сказала я, будто бы не слышала его слов о работе.
— Только представь — целый год твои фото будут в журнале на развороте! — говорил он будто бы не слышал меня.
Мы поужинали простыми бутербродами с чаем с одноразовых стаканчиков. На мой вопрос о нормальной посуде, он ответил коротко и строго, что ему так нравится. Выбросив посуду, в мусорное ведро, он пошел в ванную, а я осталась курить у окна.
Дым тонкой ниточкой бежал от меня на улицу. Сигарета расслабляла, и я почувствовала усталость. Как бы я хотела проснуться утром уже знаменитой. Той, о ком будет говорить каждый и в Москве, и в Питере, да вообще везде. Я хотела, чтобы обо мне мечтали все мужчины, и мой друг, имени которого я не знала.
— Завтра ты должна быть неотразимой! Если Островский не заинтересуется тобой, то все наши старания пойдут коту под хвост. Поняла? — сказал Янис, вернувшись на кухню, вытирая волосы полотенцем. — Завтра ещё придумаем тебе какую-нибудь историю интересную.