Мартин на их корабле незваный гость, помеха, дополнительный фактор риска. Позволить Мартину активировать комм — вполне оправдывающая себя возможность этот фактор устранить. Всего-навсего несчастный случай, трагическое стечение обстоятельств. Мартин услышал новость, счел свою хозяйку погибшей и покончил с собой. Остановить его не успели. Нет, нет, рыжий этого не допустит. Во всяком случае, сознательно и намеренно. Он может не успеть, может не услышать, не понять, но без умысла, без тайного замедления.
Откуда у нее эти дурные мысли? Откуда эти саднящие сомнения? Ей о другом надо думать. Надо думать о том, что осталось незавершенным, о том, зачем она летела к зданию Совета Федерации. Собственно, ради этого все и затевалось, ради переговоров и сделки, которую она намеревалась заключить. Она не удивилась бы, что киллер получил сведения о ее передвижениях из того же Совета. «DEX-company» поставляет в армию киборгов. На их закупку деньги выделяются из бюджета. А где бюджетные деньги, там и… Своим демаршем Корделия нарушила чью-то отлаженную схему. А это непростительная дерзость. Покушение на высшие эшелоны. Этого ей не простят.
Врач все еще суетился у мониторов, снимал какие-то показания, корректировал состав препаратов в капельнице.
«Надо убираться отсюда», подумала Корделия. «Охрана охраной, но любая вошедшая в палату медсестра может стать убийцей».
Правда, покушение на нее уже наделало достаточно шума. Уже известно, что именно она скупила акции «DEX-company». Руководство ВПК уже связали с попыткой убийства. Оппозиция приободрилась. Вооружилась версией о сговоре кого-то из высших эшелонов с руководством корпорации. До самой Корделии оппозиции нет никакого дела, не говоря уже о киборгах, а вот использовать ее имя, выставить жертвой режима, едва ли не мученицей, вот это сколько угодно. Нет, в ближайшее время ее не убьют. Невыгодно. Скорее попробуют договориться. Интересно, кого к ней пришлют в качестве переговорщика?
Ближе к вечеру, когда шум за окнами клиники немного стих (видимо, большинство журналистов удовлетворили основные потребности), в палату вбежала взволнованная медсестра.
— К вам… к вам посетитель…
По растерянному и одновременно испуганному лицу вестницы Корделия догадалась, какого рода и фасона этот посетитель. Ну вот, дождалась. Она знаком попросила девушку привести изголовье кровати в вертикальное положение и подать зеркало. Картина малоутешительная. Заплывшие глаза, синюшная бледность. Кровь с волос смыли, но вместе с ней, похоже, нейтрализовали и краску. Просто дежавю. Жесткий седой ежик. Ах, так даже лучше. Слабая, обескровленная, безобидная. Жалкая, покалеченная женщина. Кого тут бояться?
Сначала появился агент службы безопасности в сопровождении киборга. Агент окинул помещение цепкий взглядом. Киборг просканировал. Корделия хотела было предложить им заглянуть к ней под одеялом и проверить мочеприемник, но удержалась. Тем более что оба так же бесшумно и стремительно вышли. Сразу же появился человек. Высокий, грузный. Лицо будто топором из камня какой-то умелец вырубил. Подбородок тяжелый. Волосы цвета выгоревшей соломы. Вот, значит, кого прислали!
Корделия его знала. Хорошо знала. Он приходился дальним родственникам Виндзорам и бывал на Геральдике. Уже четыре года сенатор. И метит выше. Курирует федеральные расходы на вооружения. Один из тех, кто распределяет. Что ж, этого следовало ожидать.
— Здравствуй, Донни, — едва слышно произнесла Корделия, встречая вошедшего взглядом отходящей на небеса мученицы. И протянула руку. Жестом королевы. Пусть даже и умирающей.
Человек замешкался, но подошел и взял ее руку.
— Черт тебя возьми, Корделия, ты нас всех напугала! Мы тебя ждем, и вдруг — на тебе! Покушение! Гранатомет! Взрывы. Через пять минут уже на всех каналах.
Он говорил громко, с ярком театрализованным беспокойством, с пафосом доброго дядюшки, на что Корделия ответила чуть заметной горькой усмешкой.
— Донни, пожалуйста, говори тише…
— Прости, прости, я что-то увлекся.
Тот, кого Корделия назвала Донни, подтянул поближе к кровати кресло на колесиках и угнездился в нем, как самец гориллы на цирковой тумбе.
— Ну рассказывай, как тебе удалось во все это вляпаться. — Он дружески похлопал Корделию по руке.
— А то ты не знаешь, — ответила она.
— Кое-что, конечно, знаю. Хотелось бы твою версию. Из первых рук. А то говорят тут всякое.
— Что же говорят?
— Ну… — Посетитель поскреб подбородок огромной лапищей. — Даже повторять как-то неловко. Неприлично.
— Да ты не стесняйся, говори. Я девочка взрослая.
— Есть мнение… то есть, говорят, что ты на киборге своем… того, свихнулась. По курортам его возишь, в тряпки модные одеваешь, ублажаешь всячески. Я чего-то не понял. Этот кибер… он у тебя вместо мужика что ли? –Гость осклабился. — Не, ну я понимаю. Ты дама зрелая, в самом соку. Не малолетка какая, которая сама не знает чего хочет. Кибер в этом деле самое оно. Осечек не бывает. Они всегда могут. И десять раз на дню, и двадцать. Вроде как у них там шарнир.
Корделия вздохнула.
— И это все? Больше ничего не придумали? Как-то бедненько, без фантазии.
— А чего ты хотела? Бритва Оккама. Самое простое объяснение — самое верное. К тому же ты сама напросилась. Сначала прячешься с этим кибером на Геральдике. Сидишь там почти три месяца. Потом летишь с ним на Шии-Раа будто в свадебное путешествие. После этого живешь с ним в своем пентхаузе на Новой Москве. И как иначе это истолковать? Вот был бы это не кибер, а человек? Как бы расценили эту эскападу? Состоятельная дама развлекается. Прикупила себе молодого любовника. И нашли бы это вполне естественным. Ты свободная женщина, имеешь право. Вон твоя матушка себе ни в чем не отказывает. Но кибер, Корделия, кибер! Нет, ну ты скажи, неужели нормальных мужиков мало? Ты же красивая женщина! Да тебе только пальцами щелкнуть. Очередь выстроится.
— Хватит, Донни. Твоя увертюра затянулась. Ты же не мораль приехал мне читать. Говори, что надо.
Гость согнал с лица улыбку влюбленного людоеда и стал похож на людоеда философствующего.
— Ты права, подруга. Твой облико морале Совет Федерации мало волнует. Ты девочка взрослая и вправе жить с кем пожелаешь. С кибером или даже с ксеносом. Некоторые, кстати, именно так и делают. Говорят, занимательно. Меня волнует другое. Твоя жизнь. Я о жизни твоей забочусь. Вот скажи, какого черта ты во все это влезла?
— Во что?
— В биржевые спекуляции. Акции скупила. Ты полезла в мужские игры. В опасные игры. Ты понимаешь, какие там крутятся деньги? И какие люди за этим стоят?
— Понимаю, Донни.
— Вот оно тебе надо? Вот зачем такой женщине всем этим заниматься? Такой привлекательной женщине.
— А чем, по-твоему, должна заниматься… эта привлекательная женщина? — вспылила Корделия. — Как же меня достали этим вопросом! Я слышу его постоянно. Вы же такая интересная женщина. Почему бы вам не найти занятие поинтересней? Зачем вам эти акции? Эти скучные совещания? Эти бесконечные юридические согласования? А какое занятие? Филиалом «Матушки Крольчихи» заведовать? Или самой там работать? Ах, нет, старовата.
— Тише, тише, не нервничай, — пошел на попятную гость. — Я говорил с врачом. Ты потеряла много крови. Тебе нужен покой. Я же ничего такого не имел в виду. Я же только спросил — на хрена тебе акции «DEX-company»? Это же не твой профиль. Что ты собираешься с ними делать? Или ты киберкорпорацию с кукольным театром перепутала?
— Обанкрочу и распродам, — зло ответила Корделия.
Гость помолчал.
— Ты это серьезно?
— А ты меня с кем перепутал? Со Stand Up комиком? Вполне. Я закрою эту проклятую живодерню.
Гость задумчиво пошевелил густыми белесыми бровями. Загнал их на лоб, потом опустил, свел к переносице, снова распустил.
— Все-таки ты свихнулась, — резюмировал он. — Ты свихнулась на своем киборге. Я ведь не верил. Посылал всех куда подальше. Говорил: Да не может быть! Да чтобы Корделия… Да она олицетворение здравого смысла! А ты, оказывается…