— Собирал, и что? Одно другому не противоречит. У меня были всего сутки. Информация поверхностная, из официальных источников. Да, он разводится с женой. Грязно разводится, скандально. И с кредитом на пятьдесят тысяч все соответствует. Лена уже взломала базу. И под суд едва не попал. У «DEX-company» достаточно рычагов, чтобы надавить или подставить втемную. Ну прилетим мы к этому городскому мусоросжигателю, а там полицейский наряд и с десяток мобильных бригад с информационных каналов. Вот наши конкуренты порадуются. Безупречная, неподкупная Корделия Трастамара уличена в краже киборга! И завтра по всем каналам пойдет экстренный выпуск.
Корделия вышла из спальни своего номера, уже переодевшись в удобный камуфляжный комбез — «хамелеон». Эта военная разработка предназначалась для разведывательных и диверсионных групп. Комбез в считанные минуты подстраивался под окружающую среду. В лесу — пятнисто зеленел, в пустыне — пыльно желтел, в темноте становился угольно черным. Сейчас, находясь в номере, Корделия выглядела, как этюд художника экспрессиониста. Комбез Ордынцева чувствовал себя несколько лучше. Тот уже с четверть часа неподвижно сидел в бежевом кресле, почти сливаясь с ним родственным окрасом.
— Паранойя, Ордынцев, паранойя! С каких это пор на Новую Верону, этот заповедник нуворишей и проворовавшихся чиновников, начали пускать мобильные бригады новостных каналов? Да они свои собственные местные СМИ в черном теле держат, чтобы лишнего не сболтнули. А ты — бригады! Съемки! Ты попробуй сначала для нашей бригады разрешение выбить. Для того, чтобы их всех сюда направить, за полгода готовиться надо, а для начала скупить на корню всю администрацию. К тому же придется давать некоторые объяснения: ради какой такой персоны затевается столь грандиозное мероприятие. «DEX-company», конечно, имеет влияние, и здесь, и в правительстве Федерации. Но компания не всесильна. Есть и другие корпорации. Есть и конкуренты, которые не упустят случая сыграть на понижение. Да и с нами мало кто вознамерится ссориться. Бозгурду не нужна шумиха, Сергей.
Ордынцев нарочитой хмуростью демонстрировал, что аргументы она приводит веские и логично все объясняет, тем не менее от своих подозрений он не отказывается. Поверх комбеза Корделия накинула широкий плащ, скрадывающий очертания фигуры. Переливчатый плащ со звездами и магическими формулами наводил на мысль о маскараде. И мысль правильную. На вилле губернатора и в самом деле намечался бал-маскарад. Корделия еще утром получила официальное приглашение. Озвучила его в присутствии горничной, долго сокрушалась по поводу отсутствия надлежащего облачения и послала за менеджером, чтобы обсудить с ним эту животрепещущую проблему. Тот назвал ей респектабельный бутик, где самые привередливые светские дамы находили изысканные наряды. В памяти всплыл сюжет старой оперетки. Костюм предназначался для горничной, а на бал к князю отправилась госпожа. Корделия даже выбрала схожее платье. Летучая мышь. Правда, модный дом «Сафо» обозначил его, как «Великая мать вампиров», но сути это не меняло. Лена Кирсанова захлопала в ладоши от восхищения. На бал к губернатору предстояло отправиться ей. Алиби так алиби.
— А если там будет Бозгурд? — высказал очередное сомнение Ордынцев.
— Не будет. Они с губернатором друг друга терпеть не могут. Он ставленник «Pomme». Ему «DEX-company» не указ.
Сам майор никаким костюмом не озаботился. Только деактивировал режим «хамелеон». Комбез принял самый прозаический вид. У отеля на парковке уже стоял флайер с «Подруги смерти». Никита в таком же комбезе, как и начальник отдела безопасности, нетерпеливо оглядывался. На заднем сидении, пригнувшись, сидела в костюме Матери вампиров Лена Кирсанова. В прорезях маски горели ее восторженные глаза. Все-таки приключение!
— Ты там не особо резвись, — сказала Корделия. — Я, конечно, предупредила продавца в модном салоне, чтобы по крайней мере до вечера держал язык за зубами, но он уже наверняка поделился новостью со своей подружкой. Поделился, разумеется, под большим секретом, поэтому полчаса у нас есть, подружка продержится, а дальше уже снежный ком.
— Я умею многозначительно молчать и внимательно слушать, — успокоила ее навигатор. — Этого будет достаточно.
Когда флайер припарковался у дома губернатора, уже освещенного и шумного, пришла очередь Корделии прятаться. На парковке их ожидал капитан МакМанус в костюме венецианского купца.
— Коммы не отключать, — предупредил майор. — Есть вероятность, что отступление будет спешным и беспорядочным.
Оставив живописных пассажиров в толпе «гоблинов», «фей», «пиратов», «эльфов» и «чужих», флайер бесшумно взмыл в потемневшее небо.
— Лобин прислал координаты городского утилизатора.
Корделия уже избавилась от плаща, спрятала волосы под шапочку, а лицо — под силиконовую маску. Ордынцев и Никита последовали ее примеру.
— Я знаю, где это, — сказал пилот. — К западу от «заповедника».
Администрация элитного поселка, дабы не ранить эстетические чувства своих налогоплательщиков зрелищем уличных мусоросжигателей, организовала работу коммунальных служб так, что в богатых домах и престижных отелях никто не замечал, куда и когда исчезает мусор из комнат и стерильных кухонь. Все ежедневно сортировалось и вывозилось за несколько десятков километров к западу, где находилась одна из природных аномалий Новой Вероны — кусок каменистой почвы, полностью лишенный растительности. На планете таких неприглядных мест было несколько. Они были хорошо заметны с орбиты и располагались на равном удалении от полюсов и экватора. Их называли «родимые пятна». Ученые выдвигали различные гипотезы, сравнивали диаметры пятен, вымеряли углы, под которыми сходились соединяющие эти пятна линии, искали особенности в почвенном составе, просвечивали рентгеном и ультразвуком. Ничего не нашли. И в конце концов записали в загадки инопланетной природы. Опасности «родимые пятна» не представляли. Ни радиационного фона, ни патогенной микрофлоры. Всего лишь некрасивые проплешины. Ученые улетели, а отцы города приспособили одно из таких пятен под мусоросжигатель. Без ущерба вкусам и чувствам обитателей «заповедника».
Корделия вспомнила факультатив по истории войн 20-го века. На одной из лекций преподаватель, старенький согбенный профессор, автор объемных исторических монографий, демонстрировал своим слушателям мутные, черные-белые фотографии, позаимствованные из музея в Аушвице. После Второй мировой войны это местечко обзавелось очень недоброй славой. Там находилась «фабрика смерти» — концентрационный лагерь. На одной из этих древних картинок был запечатлен крематорий: приземистое кирпичное здание с двумя огромными трубами, из которых валил черный дым. Преподаватель ознакомил своих студентов не только с неподвижными свидетельствами, но и с отснятыми на древний пленочный носитель фильмами. На тех старых пленках черный дым застилал небо. Историк рассказывал, что дым от утилизированных человеческих тел был густой, жирный, а извергаемый пепел устилал почву на много километров вокруг. Мусоросжигатель второй мировой войны. Современные мусоросжигатели не устилают окрестности жирным пеплом. Из них не валит черный дым. Только время от времени вырывается струя горячего пара. Но их предназначение все то же — обращать в пепел пришедшие в негодность тела. Когда-то людей, а теперь — киборгов.
Никита опустил флайер у самой границы проплешины, там, где растительность брала буйный реванш. Посадочные огни флайера были погашены, тьма сообщнически скрадывала очертания. Сооружение в середине «пятна» было освещено на входе и по контуру. Аккуратное такое, матово-серебристое, почтенное и респектабельное, вроде похоронного бюро.