Пока Радим переходил от одной группы молодых людей к другой, Оля села на диван недалеко от меня и болтала по телефону.
— Конечно, я так ему и сказала, — говорит она кому-то. — Я себя уважаю и помыкать собой не позволю. Часы он, видишь ли, забыл, а я, значит, должна как служанка, бегать за его вещами. — Оля смеётся над комментариями неизвестного собеседника. — Да сам и пошёл. Обиделся. Три часа их искал, уже хотела психануть и никуда не ехать. Всё равно у Стаса скука смертная, но он сказал, что сегодня будет особенно весело, а я что-то ничего весёлого не вижу. — Оля замолчала, слушая собеседника, потом сказала: — Нет. Этот вопрос вообще не решается. У него постоянные проблемы со строителями. Никак ремонт доделать не может. Я ему тысячу раз говорила: уволь всех нафиг и найми новую бригаду. А он мне, людей жалеть надо, проблемы у них какие-то. Мне на их проблемы насрать. Пусть квартиру доделают, я хочу жить отдельно от своих предков. А временно потерпеть его папу с мамой, как он мне предлагает, я не хочу. — Она заметила приближающегося к нам Радима и, понизив голос, торопливо проговорила: — Ну всё, пока, а то он идёт. Позже позвоню, всё расскажу.
Я вжимаюсь в спинку дивана, почти не дышу, так как он уже стоит около меня, намереваясь сесть рядом с Олей. Она же наоборот, гордо встала и оставила его одного, намеренно лишая своего общества и демонстрируя обиду. Конфликт в их отношениях стал для меня очевиден. Радим молча посмотрел ей вслед без всякого выражения на лице, потом обогнул журнальный столик и сел напротив меня, в кресло. К нему тут же подошёл Стас, встал рядом, загородив собой мою персону от глаз парня.
— Тебе холодненького пива принести? — услужливо предложил хозяин квартиры.
— Нет, — ответил Радим. — Лучше горяченького выпью. Пока со стоянки шёл, намок весь. Смени жильё, Стас, без подземной парковки чертовски неудобно.
Стас провёл рукой по влажным тёмным волосам Радима, словно стряхивая оставшиеся капли дождя. Вроде бы небрежным дружеским жестом, но в глазах парня стояло ласковое выражение. Это был мимолетный влюблённый взгляд, которого никто, кроме меня, не заметил. С ума сойти можно. В него даже друзья влюбляются. Валевский, конечно же, этого не знал. Он взял напиток со столика и, попробовав его, скривился от отвращения.
— Стас, что за хрень ты опять намешал? Отравиться можно.
— Я старался, — рассмеялся парень. — Всё делал, как тебе нравится.
— И рядом не стояло с тем, что я могу пить. Не умеешь, не берись. Найми нормального бармена.
Радим смотрел на него насмешливо дружелюбным взглядом, таким он обычно на других парней смотрел, которых не совсем уважал. Как на Антона. Я засомневалась, что Стас его настолько близкий друг, каким мне его расписала Лариса. Всё-таки университетская кампания была ему более приятна.
— Как скажешь, — согласился якобы близкий друг. — В следующий раз найму человека. — Потом он достал из кармана брюк флешку и протянул её Радиму. — Вот. Я всё приготовил, как ты просил. Выбрал самые противные для тебя моменты.
Валевский цифровой накопитель не взял, а только кивнул Стасу в сторону, на Ларису.
— Новиковой дай. Намекни, что там и что я хочу показать это Ольге. Дальше она сама придумает, как это можно провернуть.
Стас усмехнулся:
— Я понял. Всё сделаю как надо.
Он отошёл от предмета своей любви — выполнять поручение, а Радим нагнулся, чтобы поставить недопитый бокал на столик и тут он заметил меня. Его взгляд медленно поднялся от уровня стола на мои ноги в джинсах, потом на грудь и после упёрся в лицо. Он замер в потрясении.
Столько раз, мечтая о том, что однажды он всё же заметит меня, но я даже отдалённо не могла представить себе, что его реакция на меня будет такой. Он как будто дышать перестал. Смотрел на меня не двигаясь и не моргая. Полностью очарованный. А я в ответ смотрела на него, не в силах поверить в происходящее. Время словно остановилось, когда мы смотрели в глаза друг друга. Как в замедленной съёмке, как во сне был этот момент.
Вдруг раздался громкий смех Ларисы, и Радим, вздрогнув, пришёл в себя. Быстро в раздражении глянув в сторону источника смеха, он поставил бокал, выпрямился, вновь посмотрел на меня, но уже другими глазами. Холодными и злыми. Потом расслабленно откинулся в кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Рассматривал меня, блуждая по моему лицу и телу изучающим, будто мысленно раздевая меня, полным, непонятно откуда взявшимся, цинизма взглядом. Больше он не был очарован мной. У меня же сердце из груди выпрыгивало. Всё тело тряслось от напряжения. Руки так дрожали, что я зажала их коленями, боясь выдать своё счастье. От того, что он наконец-то обратил на меня внимание, проявил интерес. Мне показалось, что он заметил моё состояние, ибо на его губах мелькнула чуть заметная ироничная улыбка.
— Ты кто? — неожиданно спросил он меня.
— К…Катя, — ответила я, с трудом владея даром речи.
Никогда не страдала косноязычием или чрезмерной стеснительностью, хоть я и не считала себя красавицей, но вполне была довольна своей внешностью и надуманными комплексами не страдала. Но стоило только ему заговорить со мной, как всё разом нахлынуло. Лучше бы он и дальше меня не замечал.
Снова подошёл Стас.
— Я всё сделал, — сообщил он. Заметив, что Радим смотрит на меня, так же глянул в мою сторону.
— Кто она? — спросил Валевский друга, не поворачивая к нему головы и продолжая изучать на меня.
— Вроде, первокурсница. Лариска привела, — ответил, слегка ревниво насупившись, Стас. — Нравится? — спросил он Радима.
— Ещё не знаю, — задумчиво протянув слова, ответил Валевский. — Оставь нас, пообщаюсь с девушкой, потом скажу. И убавь, пожалуйста, музыку.
Стас нас послушно оставил. Вскоре уровень громкости музыки снизился, чем вызвал волну возмущения среди гостей. Но хозяин квартиры предложил всем временную паузу в танцах, чтобы перейти на кухню за угощениями. Я хотела воспользоваться этой возможностью и спрятаться подальше от Радима на кухне, ибо его неотрывный взгляд меня начинал пугать. Приподнялась, чтобы встать, но он резко приказал мне:
— Сядь на место!
Меня тут же приковало к дивану. Это провал. Я, так же, как и Стас, не могу ослушаться его. Только бы не дать ему об этом узнать. Сижу, опустив глаза, сгорая от стыда за себя.
— Что же ты тут забыла, первокурсница Катя? — начал спрашивать меня Радим таким слегка насмешливым, скрывающим за улыбкой презрения, тоном. — Развлечься захотелось?
Я молчу, ибо не знаю, что на это ответить. Причина, по которой я здесь, очень далека от той, которую мне приписал Радим.
— Отвечай, когда спрашивают! — резко, почти грубо приказал он.
Я не понимаю, чем вызвала такое отношение к себе. С другими девушками он всегда разговаривал вежливо и мягко. Может, я настолько плохо одета, что не вписываюсь в обстановку, раздражая его своим невзрачным видом, выдающим бедность или это что-то другое? Его поведение нелогично. Отличается от того, что я привыкла наблюдать.
— А это плохо? — вопросом отвечаю я.
— Нет, — отрезал парень, и глаза его сузились от моих слов, словно он ещё больше разозлился. — Ты часто здесь бываешь? У меня глаз намётан на хорошеньких девушек, но тебя я почему-то раньше не видел.
— Я тут первый раз, — ответила я, понимая, что его описание моей внешности комплементом вовсе не являлся. Из его уст приятное слуху слово «хорошенькая» почему-то звучало как оскорбление.
— Ты в курсе, что это за место? — продолжал допытывать меня Радим.
— Квартира Стаса Сиротина — твоего друга, — ответила я.
— И это всё?
— Дорогая квартира. Здесь все твои друзья тусуются. — Всё больше не могу понять, чего он от меня добивается.
— Мои друзья сюда не ходят, — с ударением на последнем слове сказал он.