Строго говоря, то ее кручение перед зеркалом было для Норы немаловажно — утреннее напоминание о том, что она все еще остается женщиной. Во всяком случае, до того, как напялит джинсы и плотную рабочую рубашку и упрячет волосы под бейсболку. Мастерская «Стаффорд. Ремонт и обслуживание» открывалась в семь тридцать, а затем — до шести или шести тридцати — работа там была, как и всегда, чисто мужской. Клиенты, скорее всего, возвращались сюда из лояльности и жалости — скорее к Баду Стаффорду, чем к его дочери.
В офисе зазвонил телефон, и Нора, выпрямившись, оглянулась на Джерри, который быстро отвел глаза в сторону.
— Тебе придется еще раз пройтись по передней панели, — сказала она.
— Чего это?
— Ты оставил там наплывы краски, Джерри. И сам это знаешь. Место темное, снаружи ничего не заметно, однако в первое же солнечное воскресное утро владельцы примутся мыть машину и обнаружат этот дефект. И больше к нам не обратятся.
В офис Нора все же успела влететь до того, как телефон перестал звонить. Вечно она забывает, выходя в мастерскую, брать с собой трубку, а когда офис на звонок не отвечает, люди просто-напросто звонят другим ремонтникам.
— «Стаффорд. Ремонт и обслуживание».
Она сидела на краешке стола и заносила сообщаемые ей по телефону данные в блокнот, вверху каждой страницы которого значилось имя: «Бад Стаффорд». Звонившему требовался тягач для двух машин, которые столкнулись на «окружной трассе Y». Последнего ее водителя тягача, занимавшегося также ремонтом и покраской машин, арестовали за вождение в пьяном виде, позволить себе нанять кого-то другого она не могла. А у Джерри не было нужной страховки. Стало быть, ехать придется самой.
Она пообещала быть на месте через двадцать минут, сказала об этом Джерри. Он только ухмыльнулся.
— В чем дело, Джерри?
— Дело? — Он бросил на пол ветошь. — Ты заставляешь меня тратить время на перекрашивание машины, которую я и красить-то не был обязан.
Она отмахнулась от него, препирательства эти, повторявшиеся уже не один раз, успели ей надоесть.
— Джерри, если бы ты сразу все сделал нормально, я бы не попросила тебя перекрашивать. А ты схалтурил под бампером.
— Черт побери, Нора, да я в последний раз красил машину…
— Нанесешь слой лака и отшлифуешь, только со свежей краской туда не лезь…
Нора перебила его так резко, что Джерри даже отступил на шаг, потом нагнулся, явно обозлившись, чтобы поднять с пола ветошь. Он был коротышкой, но сильным и жилистым — сказывались годы физического труда. Остатки тонких каштановых волос Джерри были сейчас мокрыми от пота.
— Ладно, — сказал он. — Думаешь, ты самая умная. А была бы умная, понимала бы, что покраска не по моей части. Мое дело кузова. Я занимался ими, когда ты еще в куколки играла да училась ногти красить.
Опять двадцать пять. Сейчас начнет жаловаться, как много у него работы, потом заявит, что от женщины никакого толку.
— Знаешь что, Джерри? Когда я училась красить ногти, то заодно научилась красить и машины.
Выходя из офиса, Нора услышала, как он пробормотал вполголоса «сука», однако шагу не сбавила. Усаживаясь за руль тягача, она думала: «Полгода назад я бы расплакалась. Теперь нет».
Минут, показалось Фрэнку, прошло не двадцать, а намного больше. Седой все это время трещал без умолку. И когда наконец подъехал тягач, Фрэнк испытал большое облегчение. Дверь кабины тягача распахнулась, на дорогу спрыгнула женщина — красивая. Пять футов три дюйма, и ни дюймом больше.
— Простите, что заставила вас ждать, ребята.
— Ничего страшного, — сказал Фрэнк, подходя к женщине, чтобы пожать ей руку.
Сделать это он не успел, вмешался седой:
— Ничего, если мы начнем с «лексуса»?
Женщина была в джинсах, башмаках, рабочей рубашке с закатанными, открывавшими предплечья рукавами. Никакой косметики, но очень тщательно выщипанные и подбритые брови. Спокойные зеленые глаза ее были устремлены на водителя «лексуса».
— Для этого есть какая-нибудь причина?
Он натужно улыбнулся:
— Ну, я просто надеялся, что… У меня назначена встреча, и я вроде как…
— Спешите, — закончила за него женщина. — Ладно, если у этого мужчины нет возражений…
Фрэнк кивнул.