Казалось, он все на свете забыл, когда поднимался к ней в номер, когда они оказались на широкой постели, и все продолжилось с перерывами, пока лучи солнца не заглянули в комнату.
Когда он одевался, посмотрел на часы. Было восемь часов утра. Он еле успевал на работу. А Даша? Он вспомнил, что не позвонил, подошел к телефону, набрал номер и услышал:
– Але.
– Даша. Это я.
Спокойное: «Ты где?» его удивило, и как будто кто-то третий ответил:
– Я у приятеля задержался. Сейчас на работе.
Мэгги курила у окна. Стас повесил трубку, понимая, что Даша не удивилась и даже не расстроилась.
– А ты кто? – спросил Стас. За это время они не сказали друг другу ничего конкретного.
– Я англичанка, но живу сейчас в Швейцарии. – Она продолжила. – Я сегодня уезжаю…
При этих словах Стасу показалось, что он теряет близкого человека – так сильно забилось сердце – он молчал, не находя подходящих слов, а про себя думал: «Ну, как же это так, ведь это несправедливо».
Эти простые слова говорила его надежда на перемены, которая поманила его и сейчас ускользала вместе с Мэгги, которую он не знал, но впечатления от общения с ней, были так интересны и необычны, что отчаяние подкралось откуда-то и стало сильно сжимать горло.
Стас еле сдерживался, чтобы не задохнуться от ярости на кого-то, кто невидимо присутствовал сейчас рядом и душил надежду на возможность другой жизни, и она уже не подавала признаков жизни, когда Мэгги протянула ему визитную карточку и сказала стандартные слова, которые все и всегда говорят друг другу в подобных ситуациях:
– Может быть, еще когда-нибудь увидимся.
40
Как прошел этот злополучный день, Стас не помнил, но он ни разу не вспомнил Дашу, не вспомнил дом, и что-то больно сжимало сердце при воспоминании о его случайной встрече, и разные незначительные детали вдруг обжигали его ощущением безысходности.
И вдруг счастье им испытанное остро пронзило его, и в этот момент он, казалось, был там, с Мэгги, где-то, но где непонятно, и вся она ему казалась такой реальной, и отчаяние душило это минутное впечатление приземленностью действительности.
Молчаливо Стас прошел на кухню, не глядя на Дашу, которая что-то готовила, и сел у стола. Во всей его позе читалось что-то такое безнадежное, и весь он был какой-то другой, но какой, пока Даше было непонятно.
Она ни о чем его не спросила, чувствуя, что случилось что-то. Она не хотела влезать в его жизнь, она чувствовала жалость, нет, не к себе, а к нему, понимая - все, что сейчас происходит со Стасом, не имеет к ней отношения.
И, одновременно, она знала, что не любит этого человека, иначе она бы спокойно не могла спать ночь, не зная, где он. Она так устала от скандалов и его истерик, что этой ночью отдыхала от всех этих странных выяснений отношений. О себе она не думала тоже. Ей казалось, что за нее кто-то вершит ее жизнь. Раз так она чувствует, то есть, ничего не чувствует - значит это правильно.
Тут ей вспомнилось то время ее любви к Стасу, когда он перед ней разыгрывал “крутого” - об этом времени она сейчас сожалела, об этом времени фантастической любви к нереальному человеку. Оказалось, что ее душа мало приспособлена к реальности, и ей стало себя жалко, но не теперешней, потому что она была уже другой, а той, неопытной и романтической.
Сомнение, что такое может, когда-нибудь, повториться, превращало ее равнодушие в грусть об ушедших в прошлое минутах жизни, когда только и ощущаешь жизнь, как счастье каждого дня.
Ребенок заплакал, и она вышла из кухни, а Стас остался один со своими мыслями о том, что ему делать. Он не мог жить как раньше, изо дня в день, чувствуя себя ничтожно маленьким человеком, который в унижении бьется из-за денег, чтобы как-то заработать.
Но он также понимал свою никчемность, зная, что не умеет ничего, и неожиданно мысль, что ему не хватает знаний, пронзила его значительностью, и он почувствовал свою полную несостоятельность. И опять Мэгги, богатая иностранка, представилась ему как единственный выход из этой его убогой жизни. Но как, как с ней увидеться?
Он посмотрел на визитку – там был телефон, но что он ей скажет? «Возьми меня с собой. Я здесь ни на что не гожусь, а там, может быть, что-то получится?» – он понимал, что такой, он ей не нужен, и тогда мысль сумасшедшая, все разом кончить промелькнула и исчезла, и он оставался сидеть, опустив голову на руки, не в силах сейчас что-либо сделать.
Вошла Даша и строго сказала:
– Я думаю, нам надо пожить отдельно. Я справлюсь. У меня отец, он поможет. А ты поезжай к родителям.
Тут Стаса как будто ударили обухом по голове.
– Ты понимаешь, что говоришь? – он был в ярости. Спокойный ровный голос Даши уводил его из путешествия в новые впечатления, и он, как будто, проснулся, и ему показалось, что Мэгги – это сон. Даша молчала. Она знала, что лучше ничего не говорить, пока не пройдет приступ ярости, и Стас не успокоится. Она хотела свободы от всего, она ждала.
– Я никуда не уйду. – Стас пошел к себе и сел на диван, скрестив руки.
– Тогда я соберу твои вещи и вызову такси. – Даша была рада, что у нее есть теперь повод его выгнать – он не ночевал дома и не объяснил ничего.
– Я тебе все расскажу. Я встретил девушку… – тут Стас понял, что проговорился, что отступать некуда.
- Она иностранка, и у нас все было. Да, я уйду, но знай, что я больше не вернусь.
Он это говорил от эмоций его переполнявших, и решительность Даши спровоцировала эту его откровенность. И тут он понял, от чего были его мучения – от несвободы, и сразу, когда ему ее предоставили, все встало на свои места. Он направился к телефону и набрал номер, когда Даша вышла.
– Але. Мэгги? Это Стас. – Он волновался, вспоминая, знает ли Мэгги, как его зовут.
– Да, я слушаю. Ты где? – голос Мэгги, уверенный и спокойный, придал Стасу уверенности и он сказал:
– Ты ничего про меня не знаешь. Но мы должны увидеться. Обязательно, – он ждал.
– Я немного задержалась. Приезжай ко мне. Все обсудим.
По-русски она говорила хорошо, но акцент, именно акцент возбуждал Стаса почему-то.
То, как мы говорим – важно, и сейчас Стас наслаждался голосом Мэгги, он его ощущал как реальность, он доставлял ему радость.
– Хорошо. Я еду к тебе. – Мэгги молчала.
- Ты меня слышишь? Я приеду к тебе насовсем, – он чувствовал, что она не понимает, что он хочет от нее.
Даша не слышала этого разговора. Ей было немного обидно, что так быстро Стас от нее отказался. Она думала, что он выдумывает про иностранку, и не верила его словам, как когда-то поверила, что он крутой.
Так несколько слов, решили судьбы всех, и что будет и как, никто не мог знать.
Глава 41
Через час Стас сидел у Мэгги в номере, и они как, старые друзья, обсуждали свою дальнейшую жизнь. Оказалось, что Мэгги состоятельная иностранка, как она рассказала, и в России у нее бизнес, и сейчас она ненадолго съездит к себе домой, там у нее муж и двое детей, что сейчас она ищет себе хорошую квартиру.
– Я тебе помогу. – Стас не верил тому, что услышал.
– Да, конечно. Я рассчитываю на тебя. Надо сделать доверенность, чтобы ты мог заниматься моими делами. Ты сможешь?
Она изучала Стаса, и ей казалось, что при его внешних данных из него можно сделать хорошего помощника. Она еще не знала, чему надо его обучать, но при ее опыте, все было возможно, а внешне и по другим качествам, он ей подходил.
Мэгги было за сорок, но она выглядела моложе, и не было в ней ничего, что бы говорило об ее положении бизнес-леди. Так она, на всякий случай, маскировалась под простую, чтобы не вызывать ненужного интереса. И это у нее получалось, – так что Стасу в голову не пришло ничего такого, о чем он сейчас узнал.