— Вот узнаю, кто так шутит, — голову оторву! — пригрозил он надевая майку и натягивая джинсы прямо на голое тело. Трусов он так и не нашел. — А ты все валяешься? — проворчал он с неодобрением. — Тебе что, заняться нечем?
Рурк показал приятелю потрепанную книжку в бумажной обложке:
— «Великий Гэтсби». Я должен прочесть ее к понедельнику. Тодд презрительно фыркнул.
— Самый слюнявый роман во всей американской литературе — безапелляционно заявил он. — Давай лучше сходим пожрем.
— Годится! — Рурк скатился с дивана и сунул ноги в стоптанные кроссовки. Прежде чем выйти из комнаты, каждый из них слегка послюнил палец и приложил к попке рекламной красотки, украшавшей собой календарь на двери.
— Сейчас вернемся, лапочка!.. Не скучай!
Это было их место. Они были здесь завсегдатаями. Не успели Тодд и Рурк сесть за столик в студенческом кафе «У Джона Р.», как Джон Р. принес им графин пива.
— Спасибо, Джонни.
— Ты как всегда, на высоте, Джон.
Меню в кафе отсутствовало, да в нем и не было необходимости. Джон Р. хорошо знал вкусы обоих приятелей. Вернувшись за стойку, он начал сооружать для них пиццу. Стоимость пива и закуски автоматически записывалась на объединенный счет Тодда и Рурка, который они оплачивали, как только у них появлялись деньги. Подобным кредитом пользовались у Джона многие постоянные клиенты.
Джон Р. держал это кафе уже больше тридцати лет. История его была такова. Когда-то он поступил в университет учиться, но уже после первого семестра решил не сдавать экзамены, истратив все деньги за обучение на приобретение здания для кафе. Здание стоило дешево, так как к тому времени оно уже разваливалось и было обречено на снос. Джон Р., однако, решил не отягощать себя капитальным ремонтом, на который, впрочем, у него не было средств. Подперев самые шаткие стены бревнами, он выкрасил внутренность помещения купленной по дешевке темно-зеленой масляной краской, и кафе было готово. С тех пор оно ни разу не ремонтировалось, и преподаватели инженерно-строительных дисциплин часто использовали его в качестве наглядного пособия по изучению несущих балочных конструкций.
Немногочисленные лампы, освещавшие зал, были покрыты толстым слоем копоти и пыли, а линолеум на полу протерся до основы и задрался во многих местах, грозя падением неосторожному посетителю. Под столики, — очевидно, из боязни обнаружить там что-нибудь не особенно аппетитное, — уже давно никто не заглядывал; что же касалось туалета, то им рисковали пользоваться только те, кто не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы выйти на улицу.
Иными словами, заведение Джона вряд ли можно было назвать кафе. Строго говоря, оно едва дотягивало до звания забегаловки, однако студентов это не смущало. Для них заведение Джона было своего рода клубом, в котором без труда можно было удовлетворить свои потребности в холодном пиве, горячей пицце и в общении.
Вот почему в студенческом городке не было человека, который не знал бы Джона Р. В свою очередь Джон знал по именам буквально всех — включая первокурсников, чьи имена он выучивал уже к середине первого семестра. Впрочем, имя или прозвище могли выскользнуть из его памяти, однако никогда Джон не забывал, какую пиццу предпочитает тот или иной клиент. В случае с Тоддом и Рурком ему было даже проще, поскольку оба любили пиццу с толстым краешком, с макаронами, сыром и красным перцем.
Задумчиво жуя кусок пиццы, Рурк задумчиво спросил:
— Ты и в самом деле так думаешь?
— Как именно я думаю? И о чем?..
— О «Великом Гэтсби». Ты сказал, что это самый слюнявый роман в истории американской литературы.
Вытерев губы бумажной салфеткой, Тодд отпил пива.
— Конечно! Посуди сам… Ведь этот парень, Гэтсби, богат как Крез, и может получить все, что ни пожелает, но вместо того, чтобы жить по-человечески…
— Все — да не все. Он не может добиться женщины, которую любит.
— Зачем ему вообще понадобилась эта пустоголовая, эгоистичная, нервная дура, которая только и делает, что над ним издевается?
— Но ведь считается, что Дейзи воплощает для Гэтсби все, что нельзя приобрести за деньги.
— Например, респектабельность… — пробормотал Тодд и отправил в рот еще кусок пиццы. — Но сам посуди: с его деньжищами ему должно быть абсолютно все равно, принимают его в обществе или нет. Но он решает добиться своего во что бы то ни стало, и в результате ему приходится платить за это по самым высоким ставкам. Совершенство ради совершенства… — Тодд покачал головой. — По-моему, дело того не стоит.
— Гм-м… — В целом Рурк был согласен с приятелем, хотя кое-какие возражения у него имелись. Некоторое время они обсуждали «Великого Гэтсби» в частности и творчество Фицджеральда вообще; потом разговор коснулся их собственных литературных амбиций.
— Как продвигается твоя рукопись? — спросил Рурк.
Целью жизни для каждого из приятелей был роман в семьдесят тысяч слов минимум. Для них он был даже важнее, чем успешное окончание университета. Увы, между ними и их мечтой непреодолимой преградой стоял профессор Хедли — страх и ужас каждого студента, отдавшего предпочтение словесности.
Тодд нахмурился.
— Проф меня достал! Ему, видишь ли, не нравится, как у меня выписаны персонажи! Он назвал их картонными фигурками. Отсутствие глубины, яркости, оригинальности, и все такое прочее… Надоело!..
— Насколько мне известно, он всем так говорит.
— И тебе тоже?
— Я еще не получил свой отзыв, — ответил Рурк. — Профессор Хедли вызвал меня к себе во вторник, в восемь часов утра. Чувствую, он меня разгромит в пух и прах! Мне повезет, если проф сжалится и оставит меня в живых.
Рурк и Тодд познакомились на семинаре по композиции, куда они записались сразу после поступления в университет. Вел семинар студент последнего курса, который, как вскоре решили приятели, был не способен отличить собственный член от обособленного деепричастного оборота. Всего через месяц занятий он велел всем участникам семинара подготовить пятистраничное эссе о «Посвящениях» Джона Донна*[1]. Разбирая работы, ведущий семинара внезапно заговорил с Рурком надменным «учительским» тоном, на который, строго говоря, не имел никакого права, так как официальным руководителем семинара числился профессор Хиггинс.
"Я вижу, вы не особенно хорошо знакомы с исследуемым текстом, иначе бы вы непременно обратили внимание на фразу: «По ком звонят колокола», — сказал студент.
"Простите, сэр, — с невинным видом вмешался Тодд, предварительно подняв руку, как на занятиях в школе. — Разве там не сказано: «По ком звонит колокол»?
С полувзгляда узнав родственную душу, Рурк первым подошел к Тодду после занятий. В тот день и родилась их дружба. Через неделю они решили поселиться вместе в одной комнате, для чего им пришлось провести переговоры со своими соседями, с которыми их поселили при поступлении.
Любовь к книгам и желание писать и были тем фундаментом, на который опирались их отношения. Оба мечтали написать Великий Американский Роман. Лишь год спустя в их дружбе появились первые трещины. Когда же приятели их обнаружили, поправить что-либо и предотвратить обвал всего здания было уже нельзя.
В годы учебы в университете Рурк и Тодд прилично успевали по всем предметам, однако наибольших успехов они достигли в дисциплинах, связанных с литературой. Оба любили спорт и показали себя неплохими спортсменами, играя в футбол и баскетбол, и хотя порой приятели принимались соперничать между собой прямо на площадке, команде это только шло на пользу.
Благодаря своей общественной активности оба пользовались в студенческом городке самой широкой известностью. Тодда даже выбрали в студенческий совет университета, а Рурк организовал бесплатную общественную столовую для малообеспеченных студентов. Время от времени оба писали информационные и критические статьи для студенческой газеты.
После одной из таких статей Рурка вызвал к себе декан колледжа журналистики. Работы Рурка ему очень понравились, и он предложил молодому человеку оставить литературу и подумать о карьере репортера. Но Рурк отказался. Литература с большой буквы была его первой и единственной любовью.
О своем разговоре с деканом Рурк рассказывать Тодду не стал. Он, однако, от души радовался, когда приятель занял первое место в общенациональном студенческом конкурсе художественной прозы. Сам Рурк, разумеется, тоже принял в нем участие, однако его работа не удостоилась даже упоминания в итоговом отчете. Он был уязвлен, зависть снедала его, но Рурк сумел скрыть свои чувства.