Выныриваю. Вглядываюсь в уходящие вперед кормы кораблей, вздымающих бурунчики белой пены. Затем выше. Что-то есть. Что-то мелькает эдакое в воздухе, прозрачное и объемное, прямо позади всего этого флота. А на кораблях азартно орут, многоголосица такая, что сразу понятно — там не тридцать и не сорок рыл, а сотни!
Только вот времени у меня нет совсем. Нужно срочно сделать что-то, пока Щит Громовой Расплаты, закрепленный у меня на спине, не решил, что бой закончен и пора хозяину вернуть должок.
— Был бы, был бы, был бы я… человек-амфибия…, - пробормотал я в такт звучащей голове песенке группы Запрещенных Барабанщиков, тщательно прицеливаясь в задний оружейный порт крайнего правого корабля в ордере, — Я б тебя забрал к себе на дно…
Черная бутылочка со страшной скоростью влетает внутрь корабля. Как она разбивается, я не слышу, уже подныриваю к следующему деревянному ящику, набитому проходимцами.
— Но! В мире нет идиллии…, - еще одна бутылочка уходит в симуляцию столкновения с лошадиным копытом, — Все вокруг рептилии…
Еще одна.
— Им не ласт, ни крыльев не дано!
Заниматься мелким сомнительным хулиганством во время, когда ты в любой момент можешь отдать концы (с сомнительными последствиями!) — это такое себе развлечение. Очень специфическое. Вызывает легкую истерию. Жить, несмотря на браваду и любимую до боли в деснах песню, снабжающую тебя дополнительной лихостью, хочется очень сильно. Ну просто очень.
Но я сдержался. План — это всё! Все эмоции в песню!
Сначала черные бутылки с жопоголосым снадобьем. Если их содержимое частично переходит в газообразное состояние под воздействием удара, то они отравят как минимум тех, кто зайдет на нижние палубы. Отравленные не смогут нормально взаимодействовать с нормальными разумными хоть какое-то время — говорить задом нужно учиться! Сомнительно? Сомнительно! Но делаем! Веритас снова поменяет курс при стрельбе, я уверен, что он это сделает еще резче, чем раньше, а значит, есть шанс, что преследователи не смогут повторить маневр!
— Был бы, был бы, был бы я…
Этап два был еще проще. И еще дебильнее. Он был как решение пенсионера вложиться в криптовалюту с помощью цыгана-соседа. Нет, даже хуже. Но насколько именно, я придумать не успевал…
…вылетая из воды в гигантском вертикальном прыжке и держа в руках Щит Громовой Расплаты.
— …Дно!! — именно с таким воплем я и воткнул свой инструмент рока и переносной электрический стул прямо в гущу полупрозрачных завихрений, что висела в воздухе за десяток метров до надутых как барабан парусов «Пегого стервятника»!!
Разряд!
Мой давний друг, Игнатий Тарасюк, с которым я был знаком со школьной скамьи, где мы тянули срок, как и все постсоветские школьники, меня бы, наверное, линчевал за попытку атаковать воздушного элементаля электрическим разрядом. Это же, по его мнению, было как пытаться утопить рыбу. Только этого заядлого геймера, чьи наклонности лишь усугубились после того, как Тарасюк принял сан, отказавшись (или сделав вид) от женщин, пьянства и излишеств, никогда не ставили перед выбором, в котором если ты не используешь заряд, то его используют на тебе!
Громыхнуло.
Нет, сначала сверкнуло, потом громыхнуло, но я на это внимания уделить уже не мог по прозаичной причине — не умея летать, был занят планированием падения, что должно было закончиться… кааак раз на корме «Стервятника». Как и говорилось — план сомнительный!
А теперь третья стадия, которая, то ли под воздействием старой знакомой музыки, то ли от того, что я последние 20 минут провел приговоренным к электрическому стулу, у меня вышла еще дебильнее, чем первые две. Но тут, если уж быть откровенным, здравое зерно в моих действиях было.
— Здрасти! — рявкнул я, приземляясь около сутулого седого орка, стоящего за рулевым колесом старого пиратского судна… и выкидывая пенсионера за борт с воплем «Хер покрасьте!».
Десятков пять рож самых разных национальностей, сгрудившихся вокруг люка, ведущего на нижние палубы, с тупым выражением уставились на меня. Из люков звучали нехорошие слова очень приглушенными паническими тонами. Неужто получилось?!
Нет времени думать! Надо действовать!
Первым делом, я, как и ранее, сделал сомнительное — запузырил по пялящейся на меня толпе горшком кишечной бомбы Саяки. Шансы, что оно сработает как надо, были чрезвычайно малы из-за наличия разумного ветряного элементаля, но сейчас я был не в том состоянии, чтобы трезво оценивать обстановку. Пираты, вставшие плотной кучкой, скрываются в густом фиолетовом дыму, который тут же начинает сносить на меня, то есть на корму, а я в это время бешено кручу рулевое колесо, поворачивая «Пегого стервятника» влево. До отказа!