– Давай сменим пластинку- предложил я.
– Давай- что читаем сейчас? – саркастично спросил Беляк
– Франц Кафка
– Паршивый писатель- говорит- Паршивый, ей Богу- Все они писатели паршивые. Но это твое дело, читай если хочешь, а мне уж предоставь смотреть на Солнце
–Я тебе поражаюсь говорю- Ты умный человек, с тобой есть о чем говорить, но даже паршивенькой газеты в руках не держал. Как тебе это удается?
Беляк не ответил. Он лишь защурился и поглядел хитро на меня.
– Пошли купаться- предложил.
Ну и пошли. Одежду, значит на утесе оставили. Красота! Вода была очень теплая, просто прелесть. Выходить не хотелось. Мы ныряли часа три, а потом поплыли кто первее то, того берега. Беляк оказался впереди. Постоянно он первый, в каких бы соревнованиях не учавствовал.
Смотрим. Глядь, а одежды и след простыл. Кто-то украл. Так и пришлось голыми до дома добираться. Мы решили про бухать у меня всю ночь две бутылки коньяка. Пил Беляк всегда много. Запойно. Бывало пятью месяцами не выходил. Вот и сейчас похоже начинался такой запой, перед недельным затишьем. Беляк был алкоголиком и наркоманом, но умер от автобуса, по причине того что водитель уснул.
–Ну что – говорит Беляк- наливай – А знаешь зачем я пью? Чтобы умереть побыстрее. Мой интеллект решает меня всяческого счастья, я несчастен друг от того, что знаю много. И это несчастье я всегда и запиваю.
Я молчал достал бутылку. Чокнулись.
– Выпьем за океаны и моря- сказал тост Беляк. Выпили. Закусили огурцом. После девятой рюмки. Я понял что больше не хочу пить. Об этом я сказал Беляку, и беляк продолжил один. А я вышел на кухню, взял карманный фонарик и начал им светить в стенку. Вернулся к Беляку. Тот опрокинув очередную стопку, улыбался
– О чего это?– спросил он указывая на фонарик в развязной манере
–Фонарик- говорю- от покойной бабушки остался
–ААА- сказал Беляк. Подаришь?
– Нет же, я же сказал, от покойной бабушки. Прости, не могу
–Вот оно как. – Беляк заморгал.– Точно больше не будешь-поднес он мне опять перед носом бутылку
–Нет
– Ну что же- говорит- одному пить мне не привыкать. И наливает себе очередную стопку. Я улегся спиной на диван, и начал напивать старую всем известную Желтую реку.
– И музыку говно ты слушаешь-вклинялся Биляк- не слушай ее. Как и чтение пустое занятие
– Да у тебя все пустое- говорю
– Нет. Не все. Бухай. Не слушай, не читай. Бухай лучше. Да и сексом с женщинами занимайся, кто у тебя сейчас
–Анна- говорю
– Вот. Парнелисс?
– Нет. Картова. Ты ее не знаешь
–а.. Понятно. А я уже восьмой год не трахаюсь, прикинь? Люблю ее еще наверное, суку, Жаклин. Все сердце выпоторошила. Я же все для нее. И страпон, и куни, все у нас было. И даже в церкви ****ись, на котлаване ****ись, в цирке за кулисами ебались, все было –понимаешь?
– По твоему ебля это все ? – спросил я
– Нет все конечно. Еще есть чувства. Но ведь и они были- так говорил Беляк.
Он уже выпил две бутылки, но все еще не отключался
– А знаешь- говорит- давай шкур вызовем
Мне понравилась эта идея. Хоть я был и не одинокий человек, но в этот миг мне было так одиноко, что я тут же сказал
– Давай
Приехали две. Брюнетка и блондинка.
– Вам на час? – спрашивают
– Да- говорю
Ну давайте мальчики сто пятьдесят. Я заплатил.
Все было скучно и муторно. Наконец они ушли. И туту же Анна позвонила, а я сбросил, даже решил завязать с ней, чувствовал какую-то нелюбовь, буд-то и не люблю я ее больше. Не пойми, что ***ня какая-то. И вообщем- тут Беляк говорит-
–Прости, друг, меня ждут дома. До автора- никого его там не ждал. Просто видно захотел нажраться в полный умат в одиночестве, но я не стал его останавливать. Захотелось побыть одному. Мы попрощались с Беляком и я лег спать.
И вот прошло пять лет, я стою на могиле Беляка, я за ней ухаживаю. Посадил много красивых цветов. Вот стою и думаю, об этом дне. Может я бы мог спасти его? Заставить на сильно перестать думать, заставить быть его счастливым. Тошно от этих мыслей, поэтому завершаю
Еще скажу, что книги по прежнему читаю много. Но по прежнему и ни на дюйм не приблизился к уму Беляка. В чем была загадка его эрудированности, я не угадал. Но одно скажу точно, он был великим человеком в моей жизни.
Песня о возвышенном Посвящается Марии Сапрыкиной.
« Ты, дорогая, услышь
Нежный слов моих шелк и бархат»
Михаил Елезаров.
Краски упали на холсты.
В облако построилась парадигма,
Из чувств трудно построенного стиха,
Падает рука. С окна
Ненадежно сшитый шарф,
Переплетенный дом.
Грянул гром
Черный кот умер,