Но почему-то, вспомнив ее лицо в тот момент, когда попытался ее поцеловать, я отбросил эту идею. Сперва информация – потом атака.
Утром я едва выполз из постели, сонный и разбитый. На часах шесть.
Прохлада гостиной слегка взбодрила. Я сделал себе крепкий кофе, чтобы привести в порядок мысли.
Запах корицы и шоколада… За окном шуршат сухие листья и наверняка холодно, а деревья склоняют ветви к старому дому...
Я отчетливо представлял себе осеннее утро, чувствовал его. Во дворе залаял Вик, будто понял, что я уже не сплю. А может, скучал по новой приятельнице, вельш-корги, которую я на ночь забрал в прихожую?
Этим ранним утром я снова почувствовал вкус жизни, замечал то, на что давно перестал обращать внимание.
К тому времени, как Ульяна с Димкой спустились, я успел покормить собак. Побрился и оделся, полностью привел себя в порядок.
– Доброе утро! – решил я не припоминать ей вчерашний разговор. Пока. – Кофе, чай, булочки, бутерброды? – Я обвел рукой кухню, указывая на стол и холодильник.
Она хотела было отказаться, но мальчишка ее опередил:
– Я хочу чай! Он у дяди Саши такой вкусный! И еще вот те булочки!
Я довольно подмигнул парнишке, поставил на стол две чашки и пошел делать бутерброды, не обращая внимания на слегка возмущенный взгляд Ульяны.
Уже через полчаса мы выехали из ворот особняка. Ульяна уселась на заднее сиденье, держа на руках собаку. Димка разместился рядом со мной, восторгаясь машиной. А я все косился в зеркало, пытаясь разгадать, какое выражение сейчас на лице моей напасти по имени Ульяна.
Но так и не смог увидеть. Приходилось смотреть и на дорогу.
В школу уже опаздывали. Поэтому пришлось задержаться, пока гости зайдут в дом за вещами. Она вернулась в той же одежде, что и вчера. Но я списал все на нехватку времени. А потом я довез их до места.
– Я сама приеду на работу, зайду в класс… Спасибо, что подвез, – сказала она, выходя из машины.
– Нам ведь по пути. Я подожду, – возразил, пока она не сбежала.
Казалось, сейчас уйдет – и пропадет из моей жизни навсегда.
– Нет! – отрезала она, а после скрылась за школьными воротами...
Но я все равно решил дождаться, и когда Уля вернулась, задорно поморгал фарами и просигналил. Вышел из машины, открывая дверь с пассажирской стороны.
– Я же сказала, меня не нужно ждать! – Она так возмущенно сверкнула глазами, будто я предлагал не на работу ехать, а в гостиницу.
– Ульяна, хватит спорить. Мы оба опаздываем. Пока ты дождешься такси, можно уже приехать на место.
– Ты… мой начальник. Что подумают остальные, увидев нас вместе? Я приличная замужняя женщина! – Ее голос все же дрогнул. – Все решат, что я провела с тобой ночь.
– Вообще-то, все почти так и было, – не сдержал я иронию. – Ладно, я высажу тебя чуть раньше. Поехали, салон остынет.
Не слушая возражений, я почти что силой усадил ее на сиденье, захлопнул дверь и быстро обежал машину, запрыгнув с другой стороны. Пока она не сбежала снова. Даже не знаю, зачем я это делал. Ведь мог уже находиться на рабочем месте.
У офиса, расположенного в трехэтажной пристройке завода, Уля выскочила из машины как подорванная. Буркнув «спасибо за помощь» унеслась вперед и скрылась за вертушкой проходной прежде, чем я успел закрыть машину.
Не знаю почему, но мне было ужасно неприятно, что она так отчетливо и недвусмысленно дала понять, что ни секунды лишней общаться не хочет.
Еще ни одна женщина так от меня не сбегала.
Но самое странное, я никак не мог определиться, задето ли мое мужское самомнение или в моих эмоциях есть нечто большее.
Казалось – и то и другое, и это очень сильно все усложняло.
Я даже не сразу отреагировал на приветствия нашего охранника – Федора Терентьевича. Хорошего мужика, бывшего военного.
И все по-прежнему оставалось при нем: выправка, бравый вид.
– Александр Станиславович, у вас все в порядке? – участливо поинтересовался он, когда я вздрогнул на уже не первое «доброе утро» и сфокусировал взгляд на будке перед вертушкой.
Да! Он же говорил мне «Доброе утро»! Раза три повторил. Но слова проходили фоном, как далекий шелест колес, гудки машин, голоса, шаги… Все то, что в большом городе не имеет к тебе никакого отношения. И ты воспринимаешь просто как нечто постороннее. Учишься игнорировать.
И я даже задумался, как ответить.
Контрастные мысли и эмоции лезли из всех щелей.
С одной стороны, я давно не чувствовал себя настолько живым. Я давно вообще так себя не чувствовал. Будто Уля пробудила меня от долгого сна. Дала цель в жизни и заставила кровь снова стремительно нестись по венам. Мне хотелось действовать, хотелось восстановить свою жизнь по кускам. И много чего еще вдруг захотелось.