Выбрать главу

С лодки вспорхнули и упали несколько листков. Карел сделал несколько лишних шагов за поворот, поднял один, понял, что все равно ничего не увидит в темноте, сложил в четыре раза и убрал в пакет.

Марта ему не очень и удивилась. Она прекрасно знала, насколько ее сын не любит бывать там, где народу больше пяти человек, и только неодобрительно покачала головой. Попытка социализации не состоялась, а ведь можно было попробовать найти себе работу.

– Стыдно-то как, – Юнга улыбнулась, поднимаясь из кровати, когда Карел подошел и сел рядом. – Вроде обычная простуда, а весь сбор урожая провалялась. Нормально хоть вышло?

– Нормально вышло.

Карел кивнул и вытащил из пакета промасленный кулек с мясными кусочками. Лиа еще приложила овощи и маленькую баночку с мутной жижей.

– Хм, тебе не рано?

Сестра фыркнула и отняла банку одной рукой, другой только придержав.

– Как твоя рука?

– Заживает, – Юнга улыбнулась и помахала оной. – Марта запретила разматывать, говорит, еще насмотрюсь. Ты собрался возвращаться?

Карел как раз поднялся, чтобы выйти из комнаты.

– Нет, я иду за тарелкой и стаканом для тебя.

– И для себя.

– И для себя тоже.

Спустившись вниз, он наклонился к Марте, чтобы взять с полки тарелку, и негромко спросил.

– Как ее рука?

Марта оглянулась на него и ничего не сказала. Немного посопев ей в затылок, Карел предложил:

– Может, стоит?..

Женщина снова ничего не сказала, только взглянула обреченно.

Альберт притянул к себе блюдце, зачерпнул с него молочного меда и сунул ложу за щеку. На считанные секунды его лицо окрасилось всей гаммой удовольствий, затем промелькнуло что-то темное, и он снова заулыбался.

– Вкусно?

Йохан покрутил в руке длинную ложку, постучал ею по краю стола, отложил и взялся за вилку. Похрустев овощами и тщательно прожевав небольшой кусок мяса, он озадаченно принялся рассматривать зубцы.

– Вкусно. Ты чего?

Альберт ткнул его в плечо, не отвлекаясь от чая и меда. Краем глаза он наблюдал за другом. Тот пожал плечами.

– Юнга просила тебя зайти к ней, как закончишь с урожаем.

Вот уже два года как Йохан переправлял товар в Завод и там, бывало, пропадал неделями. Возвращался всегда довольным и с деньгами, но никогда не отвечал на вопросы, неизменно улыбаясь.

– Зайду.

Йохан долил кипятка в свою кружку, опустил в нее ложку меда и потянул носом запах. Пахло, как и должно было, горячим молоком.

– Я привез ей из Завода подарок. Думаю, ей понравится.

Альберт удивленно обернулся. Он не очень понимал, с чего это его друг решил ответить на чувства преданной, но молчаливой влюбленной. Йохан дуэли взглядов не поддержал.

Хотя подарок – это всегда приятно.

– Как она?

Альберт пожал плечами и налил в мед немного чая из своей кружки. Консистенция при этом не очень-то изменилась.

– Ну, как. С тех пор, как ей ампутировали руку, не встает. Хотя, знаешь, – он досадливо повозил ложкой по блюдцу, собираясь с мыслями, – мне кажется, это не тело у нее болеет.

– А что? – немного растерянно поинтересовался Йохан, больше для того, конечно, чтобы поддержать беседу.

– Мозг, – Альберт коснулся тщательно вылизанной ложкой своего виска. – Она давно могла бы встать и начать работать, но голова мешает. Юнга думает, что никому она такая, без руки, не нужна. И работать не сможет, будет обузой. Вот бы кто-нибудь ее переубедил. Не знаю, цветов принес, предложил работу, с которой она могла бы справиться. Поддержал.

– Поддержал, – согласно повторил Йохан, поднимаясь и выглядывая в окно.

Весь его вид выражал как бы понимание и участие, но вместе с тем и явную растерянность. Как будто кто-то очень важный опаздывал и вот-вот должен был появиться на том конце улицы, который можно было рассмотреть из не очень чистого углового окна.

– А что Карел?

– А Карел – что? Он крутится вокруг, а что сделать-то может? Больше нотации читает, чем помогает. Да и сам после того, как от Маркеса ушел, себя лишним считает. А ей нужен кто-то такой, ну, уверенный в завтрашнем дне. Как ты. Понимаешь?

– Понимаю, конечно, – Йохан кивнул, развернулся, быстро подошел и присел перед другом на корточки, опираясь на его колени. – Найдем как я. Послушай: никто же не знает?

– Что? – расстроенный Альберт не сразу понял, что вопрос о ноже, но кивнул. – Не знает.

– А ты? Ты меня не обвиняешь?

– Нет. Ты же не специально. Но мне кажется, ты не понимаешь, о чем я говорю.

– Фуф. Да все я понимаю, – Йохан хлопнул его по колену и поднялся. – Сейчас же пойдем к тебе, я подарю Юнге свой подарок, поговорю с ней о жизни… Устроит?