Завод сверху казался темным пятном, расплывчатым из-за сероватого марева, но стоило лагам нырнуть в плотный дым, как пилоты вообще перестали что-либо различать. Кашляя, они тут же начали снижаться, чуть ли не царапая шпили декоративных острых башенок на заводской стене. Карел следовал за всеми, за ним - всего одна лодка. Примерившись, он скинул стопку бумаг вниз, они вспорхнули, подхваченные потоком воздуха, и начали оседать на Завод.
Снизившись достаточно, чтобы рассмотреть улицы, Карел увидел, что они пусты. Все люди работали, и работали они ради общей цели, которую Карел не знал. Ее даже Берг не знал, а если и знал, то не признавался. Да и вообще Карел старался обходить его стороной - слишком сильны были воспоминания о небопадении, настигшем его на следующий день. Прошло уже почти два с половиной года, а он прекрасно помнил эти ощущения и ни разу не пил больше. Даже на своей свадьбе - хоть и помнил он ее очень смутно, как будто большую часть был где-то в другом месте - и на других, не менее значительных праздниках. Правда, то, что Старик, или Луиза, или Жанн считали праздниками, для Карела было зарубками - «что-то пошло не так». И вот, еще раз пошло. И тут. А здесь вообще не туда.
Жизнь превратилась в череду ошибок только из-за того, что однажды он не смог сказать: «Нет». Старик был счастлив, все кругом были счастливы, а Карел видел, что все это не про него.
Натан шутил, что он просто скучает по мамочке, а Карел не видел в этом ничего смешного. Еще по отцу, Юнге и Альберту. И по Лиа и Даану, и даже по Маркесу - совсем немного. Но почему-то сейчас, когда он думал об этом, ему казалось, что все это было очень давно и неправда, что таких людей давно нет в живых, и он просто прочитал о них книгу или услышал чей-то рассказ.
В станице все казалось другим и даже немного лучше. Но совсем не тем, что было нужно Карелу.
Заходя на посадку, он засмотрелся на лодки, поднимающиеся для разведки, неловко ткнулся носом в воду, и выпрямляющийся лаг поднял целую стену брызг, вымочивших Карела насквозь. Это не добавило ему хорошего настроения, и, придя домой, вместо того, чтобы зайти к себе и переодеться, он взлетел вверх по лестнице на самый верх.
Пилоты вылетали почти с рассветом, поэтому вернулись к тому времени, когда станичники только начали просыпаться и уходили или не уходили на работу. Минуя свою пустую и тихую квартиру, он с легкостью променял ее на другую, где его ожидало удивленное лицо и распахнутые объятия человека, ставшего для него более близким и родным, чем жена или друзья. Жаль только, об этом никто не знал.
И за запертой дверью в спальню все каждый раз было хорошо, но всякий раз - как в последний. Карел сам не знал, возможно ли это прекратить, но каждый раз чувствовал такой ком в груди, что сегодня, после этого вылета, прекратить, казалось, можно что угодно. Карел был уверен, что больше он никогда не поднимется над землей выше, чем на расстояние, которое получается при прыжке.
Когда он спустился в свою квартиру, его уже ждала Луиза. Она сидела в кресле, держа на руках их ребенка, мальчика по имени Тиль - Карел настоял, Луиза сопротивлялась, но с какой-то ерундой. Карел даже представить не мог - потому и забыл - какое идиотское имя могло бы быть у его ребенка, если бы в тот момент не случилась одна из тех вещей, которые нельзя было назвать ошибкой. Он твердо сказал: «Нет, моего сына будут звать Тилем». Так оно и было до сих пор, хотя Карелу иногда казалось, что Луиза может задушить его во сне только для того, чтобы сменить мальчику имя.
- Где ты был? - спросила она, кормя ребенка грудью.
Карел смотрел ей в глаза, стараясь не соскальзывать.
- На вылете.
- Ты вошел в подъезд час назад. Где ты был?
- Я зашел к Натану поболтать, - не дрогнув, соврал Карел.
- Натан вернется с охоты только к обеду.
- Ну да, но я этого не знал, так что остался выпить чаю с Жанн.
- Но где ты был, когда я поднималась, чтобы спросить ее о тебе? Жанн очень удивилась.
Луиза поправила рубашку, застегнула все пуговицы и устроила заснувшего малыша в коляске рядом с креслом.
Карел не выдержал, отвел взгляд, но тут же, обругав себя, вернул его назад. Правда, Луизе, похоже, все было понятно. А если не все, то суть она ухватила верно.
- Ну а вообще - какое твое дело?
Карел вскинул подбородок так, как это делала Юнга, когда спорила с Мартой. У сестры это всегда выходило, но он, похоже, забыл, что имеет дело с дочерью Старика.
- Вообще-то, я твоя жена, - прошипела она, приподнимаясь.
- А я твой муж, только мне на это наплевать, мне надоело быть игрушкой в руках твоего отца. Вон, получил наследничка, пусть больше меня не трогает!