Да и сейчас бывает. И с каждым годом если не чаще, то сильнее. Горы, видимо, не очень довольны таким соседством.
- Ну да, Муха. Джои в ней души не чает, - Альберт вертелся вокруг дуба, примериваясь, как бы на него взобраться и снять неистово вопящего зверя. - Вот дура, забралась и слезть не может. Ну, ты посмотри. Можешь меня подсадить?
- Вижу, - Йохан обернулся вокруг своей оси, Муха взобралась еще выше и осыпала его листками и желудями. - Зачем?
- Зачем подсадить?
Альберт опустил голову и удивленно уставился на друга. Подошва его ботинка с каким-то разочарованным скрипом скользнула по коре.
- Кошку сниму. Наверняка, Лиа сейчас с ног сбилась, ищет ее. Джои же без своей Мухи даже за стол не садится.
- Глупость какая, - Йохан поморщился. - Пусть Лиа идет и снимает свою... Муху.
Альберт кинул на него разочарованный взгляд, подпрыгнул, зацепился за нижние ветки и подтянулся. Через полминуты он уже сидел на ветке и в кои-то веки смотрел на Йохана сверху вниз.
- Это называется взаимовыручка. Да и вообще, странно: ты мне всегда помогаешь. Даже Юнге готов пойти помочь. А тут - кошку снять не можешь. Дурацкий ты человек.
И Альберт скрылся в листве.
- Именно потому что я иду помогать Юнге, - Йохан сунул руки в карманы брюк и пнул подвернувшийся желудь, - а я, заметь, иду, и уже без тебя! А кошку я не стану спасать - ну какой мне от нее прок? Никакого. А никто никогда не делает ничего просто так. И я в том числе.
И, развернувшись, Йохан ушел, как ни странно, в сторону дома Якобсов - выполнять обещание.
Вздохнув, Альберт обреченно глянул вверх, неуверенно позвал Муху на «кис-кис» и принялся карабкаться еще выше. Кошка смотрела подозрительно, гнула спину, но не шипела. Вроде как успокоилась, увидев, что подмога близка, но еще не была уверена, стоит ли довериться этому неведомому парню.
- Ну, тихо-тихо, сейчас мы пойдем к Джои...
- Вечер добрый.
Йохан вошел в дом так широко и решительно, что, кажется, тут же заполнил собой пространство небольшой кухоньки. Марта оторвалась от мытья посуды, сполоснула руки и тщательно их вытерла перед тем, чтобы просто поздороваться.
- Здравствуй, Йохан. А я думала, что Альберт пошел к тебе.
- Он ко мне и пошел. Просто отошел по делам, а я пришел к Юнге, вот, - он показал сверток, - подарок принес. Надеюсь, это ее подбодрит.
Марта как-то подобрела, улыбнулась.
- Может, чаю?
- Можно, - Йохан улыбнулся в ответ и кивнул на лестницу. - Можно?
- Конечно, иди, - Марта включила плитку, которая начала нагреваться. - Я принесу его туда.
Йохан сначала пересчитал ступени, помножил на некую цифру и только после этого начал подниматься. Дойдя до комнаты Юнги, он постучал в дверь, дождался разрешения и вошел.
- Йохан?
Юнга приподнялась, отложила книгу и чуть ли не до ушей натянула одеяло.
Выглядела Юнга плохо - это Йохан определил сразу. В полутьме ее лицо казалось землисто-серым, живыми выглядели только темные ввалившиеся глаза. И лицо у нее стало узкое, заостренное.
А еще она была очень удивлена.
Есть чему удивляться, особенно когда ты уже уверилась в том, что никому не нужна, и тут в твою комнату заходит тот, в кого ты влюблена была с яслей. Ну, задумаешься о здравии собственной головы.
- Я считаю, что я все еще жива, - Юнга хмыкнула и переложила книгу с колен на стол рядом.
- Жива. Привет, - Йохан взял стул, поставил его у кровати и сел сам. - Как ты?
- Хорошо.
Юнга глянула в окно и улыбнулась.
- Чего пришел на вечер глядя? К Альберту?
- Да нет, к тебе. Я привез кое-что из Завода, подумал, что тебе понравится. Чтобы ты не грустила.
У Юнги загорелся взгляд.
А Йохан благодарил себя за предусмотрительность: до дня рождения Петерс оставалась еще одна переправа в Завод.
Их взгляды сошлись в одной точке, на крупных пальцах Юнги, которые неловко развернули хрустящую бумагу.
- Сейчас.
Йохан привстал, убрал бумагу и осторожно разложил украшение по одеялу, натянутому на коленях Юнги.
Стиль у заводчан был специфический. И одна из работ подпольных мастеров Завода лежала перед удивленно рассматривающей его девушкой. На зубчатую половину молнии были нанизаны начищенные до блеска гайки, по обе стороны от неровного куска латуни, на котором был выгравирован профиль дамы с высокой прической.
- Спасибо, - неловко пробормотала Юнга и хотела было спросить, куда ей теперь эту прелесть надевать, но вовремя одумалась.
К тому же, вошла Марта, поставила на стол доску с двумя чашками и блюдцем молочного меда.