— В смысле? — возвращаюсь к Киру взглядом.
— В прямом, не свалишь, снова ударю.
— Эй, сбавь обороты, мелкий, или хочешь тоже схлопотать? — усмехаюсь, хотя мне совсем не весело, я все еще в ахуе и ничего не понимаю.
Кир напрягается. Поднимаю руки и отступаю на несколько шагов.
— Тихо, тихо, мы же братья, что, девчонку не поделим, — подмигиваю Киру. Вижу, как Аня бледнеет.
Тут мне снова прилетает. Что за фигня? Бью в ответ. Мы сцепляемся с братом, давно мы не дрались, лет семь, кажется. Краем уха слышу визг девчонки
— Кир! Тим! Хватит! Прекратите! Остановитесь! — но нам с братом похуй, мутузим друг друга, как в последний раз, катаемся по полу.
В какой-то момент нас окатывает брызгами, да такой силы, что вся моя одежда вмиг становится мокрой. Мы с Киром приходим в себя, поднимемся. На бортик вылезает Аня. Окидывает нас мрачным взглядом, потом печально вздыхает и подходит к Киру.
— Ты как?
— Жить буду, — хмыкает брат. Она снова сурово на меня смотрит.
— Я что? Он первый начал, — выпаливаю прежде, чем успеваю подумать.
— Мальчишки, — фыркает, но становится веселее.
— Здесь есть аптечка? — спрашивает у Кира, откуда ему знать? Вокруг него все всегда носились. Он и молчит.
— Есть, — говорю и иду к шкафу.
Аня принимает аптечку из моих рук, я специально задеваю ее пальцы своими. Она вздрагивает и прячет взгляд. Ухмыляюсь. Реакция нормальная, хочет меня, просто решила сначала с мелким покувыркаться.
Аня принимается обрабатывать ссадины мелкого, отхожу к дальнему лежаку.
— Кир, но вот зачем ты? Что хотел доказать? — доносится до меня обрывок их разговора.
— Он не имел права так о тебе говорить, — обиженно отвечает мелкий.
— Какая разница, кто и что говорит, зачем сразу драться? — спрашивает, как мамка, ей-богу.
— Порой так быстрее все решить. — весомо замечает Кир, не могу не согласиться.
— Быстрее, но вряд ли эффективнее, — вздыхает Аня.
Мелкий что-то примирительно шепчет про принцесс и рыцарей. Что они там за ванилятину разводят. Сейчас стошнит. Устало прикрываю глаза.
Недотрога с мелким еще о чем-то воркуют, а потом начинают препираться. Становится любопытно.
— Нет, я пойду. Так правильно. — кажется, Аня ставит точку в этом споре.
Открываю глаза, надо мной стоит это чудо, уже в халате, когда только успела и откуда взяла. Видимо мелкий подсуетился, молодец, одобрительно смотрю на брата, он посылает мне полный ненависти взгляд.
— У тебя бровь рассечена, надо обработать, — говорит Аня.
Мелкий хмурится.
— Надо, так обработай, — насмешливо отвечаю. Серьезно кивает.
— Тим, ты не могу бы, ну, — мнется девчонка, — сесть хотя бы…
Сажусь. Аня опускается передо мной на колени и подается вперед. Ее запах проникает мне в ноздри, ее лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. Сука, она понимает, что делает? Сцепляю зубы, кажется, даже скриплю ими. Аня чуть напрягается, но продолжает обрабатывать мне рану, причем так умело, будто всю жизнь этим занималась, я почти не чувствую боли, ее пальчики просто порхают над моим лицом.
— Потерпи, сейчас чуть пощиплет, — с этими словами, она подается ближе, задевая грудью мое колено, не сдерживаю стона.
— Что, очень больно? — Аня начинает дуть мне на лицо, закатываю глаза. Нужно сдержаться. Она с братом, я не могу ее взять прямо здесь. Аня начинает дуть усерднее, приговаривая, — Прости, Тим, прости.
Отстраняю ее и встаю. Смотрю на мелкого, лыбится, угу, понял я, не дурак, больше ее не трогаю. Научил бы лучше ее манерам, понимает же прекрасно, что происходит, а вот она похоже, что нет.
— Спасибо, — бросаю через плечо направляясь за минералкой.
— Теперь рассказывайте, каким ветром вас сюда занесло.
Аня напрягается.
— Да вот, решили расслабиться, — спокойно отвечает Кир, — а ты какими судьбами? Думал ты в город на совсем переселился.
— Нет, как видишь, решил искупаться напоследок.
— Ну вот и мы, — это его «мы» чуть реже слух, игнорирую. Одно хорошо, с братом вроде мир.
— Ань, ты чего там стоишь, иди сюда, — обращается Кир к недотроге, она нерешительно подходит к брату.
Кир ловит недотрогу за руку и усаживает к себе на колени. Не противится, но краснеет.
— Тим, знакомься, это моя Аня, Аня, это Тим, мой брат, — и опять это «моя» неужели там все настолько серьезно?
— Знакомы, — выпаливаем мы хором, отчего недотрога краснеет еще больше, вон уже вся шея красная.