Рассудив, что проверять объем знаний Дарио в его присутствии будет невежливо, Ялда решила потерпеть, пока он снова не уснет.
— Откуда ты знаешь про звезды? — спросила она у Вито. — И обо всем, что ты мне рассказал прошлой ночью? — Она ни разу не слышала, чтобы Дарио рассказывал о происхождении разноцветных следов.
— Этому я научился у твоей матери, — ответил Вито.
— О! — его слова изумили Ялду; неужели можно чему-то научиться у своего ровесника? — Но кто же тогда ее саму научил?
— У нее была подруга по имени Клара. — Вито говорил медленно, как будто разговор на эту тему давался ему особенно нелегко. — Клара ходила в школу. Обо всем, чему ее учили, она рассказывала твоей маме, а уже она объясняла это мне.
Ялда знала, что в поселке есть школа, но всегда считала, что ее целью было обучать людей разным необычным профессиям, а вовсе не отвечать на их вопросы о звездах.
— Я бы хотела с ней познакомиться, — сказала она.
— С Кларой?
— С моей мамой.
— С тем же успехом можно мечтать о полетах.
Ялда уже слышала это выражение, но только теперь вдруг поняла, что в качестве олицетворения недостижимой мечты оно звучит довольно странно.
— А если широко расставить руки — как крылья у зудней…
— Люди уже пытались так делать, — заверил ее Вито. — Мы слишком тяжелые и слишком слабые; летать нам просто не дано.
— О, — Ялда вернулась к вопросу о своей матери. — А чему еще она тебя научила?
Теперь Вито пришлось задуматься.
— Писать — самую малость. Правда, помню я, скорее всего, немного.
— Покажи мне! Пожалуйста! — Хотя Ялда точно не знала, для чего нужна письменность, она не могла устоять перед возможностью увидеть этот хитроумный фокус в исполнении своего отца.
Вито начал было возражать, но быстро сдался.
— Я попробую, — сказал он. — Но со мной тебе придется проявить терпение.
Какое-то время он молча и неподвижно стоял. Затем кожа на его груди начала подрагивать, как будто отгоняя насекомых, и Ялда заметила, как на ней начинают появляться странные рубцы изогнутой формы. Они, однако же, не оставались на одном месте, а волнами скользили по поверхности его тела. Ялда видела, как он изо всех сил старался удержать их на месте, но так и не добился цели.
Вито расслабился и разгладил свою кожу. Затем он попытался снова. На этот раз в центре его груди появился короткий рубец, форма которого, несмотря на легкую дрожь, оставалась более или менее постоянной. Затем прямо на глазах у Ялды линия свернулась в кольцо и стала похожей на грубый рисунок окружности.
— Солнце! — догадалась она.
— Так, посмотрим, получится ли у меня следующий. — От напряжения тимпан Вито туго натянулся: рубец на его груди начал растягиваться, видоизменяться и скручиваться, принимая форму пяти широких колец.
— Цветок!
— Еще один. — Цветок распался на две части, и очертания лепестков расплылись, но затем фрагменты соединились друг с другом, образовав новую фигуру, а края вновь заострились и приобрели четкость.
— Глаз!
— Ну все, хватит трех символов! — Плечи Вито осели.
— Научи и меня тоже! — стала упрашивать Ялда.
— Это непросто, — сказал Вито. — Нужно много практиковаться.
— Здесь все равно больше нечем заняться, — напомнила ему Ялда. Вместо этого она бы с удовольствием предпочла обследовать лес и погоняться за ящерицами, чтобы выяснить, чем именно они питаются, но бросать Дарио было нельзя.
— Думаю, один символ можно и попробовать, — неохотно согласился Вито.
Он поманил ее к себе, и Ялда встала на колени, чтобы быть ближе по росту к своему отцу. Заострив палец, он начал осторожно царапать кожу у нее на груди, оставаясь примерно в одной и той же точке. Вскоре его прикосновение стало раздражать ее не хуже любого насекомого.
Ялда заерзала; ее кожу охватила мелкая дрожь, но легче от этого не становилось. Зудня бы это спугнуло довольно быстро, но раздражающий палец ее отца был слишком тяжелым и не поддавался.
— Не шевели плечами! — строго сказал Вито. — Просто используй свою кожу. Ты делала это дюжины раз на дню, нужно только научиться более точному контролю.
— Я пока никаких фигур не вижу, — пожаловалась Ялда.
— Терпение! — ответил Вито. — Первым делом нужно заставить себя осознать то, что происходит под кожей. Потом ты сможешь переместить это движение в другое место.
Добиться этого было сложнее, чем изменить осанку, сложнее, чем придать новую форму своим рукам, и сложнее любого другого действия, которое Ялда когда-либо совершала при помощи собственного тела. Хотя большая часть трансформаций требовала определенных усилий, обычно Ялде было достаточно проявить немного настойчивости, и инстинкты сразу брали свое. В этот раз все было иначе: ее единственным инстинктивным желанием было перестать попусту тратить время на эти безрезультатные подрагивания и просто смахнуть досадную помеху с помощью рук.