Она проснулась перед рассветом и на мгновение была озадачена тем, что не услышала бой часов, несмотря на уверенное чувство времени. Она поднялась и подошла к постели Лючии, затем наклонилась и прикоснулась к плечу своей сестры.
Лючия открыла глаза. Ялда жестом призвала ее к тишине, удерживая неподвижную руку перед своим тимпаном. Лючия поднялась на ноги и последовала за Ялдой к краю лужайки.
— Мне пора идти, — сказала Ялда. — Из поселка грузовики отправляются рано.
— А обязательно прямо сейчас? Я надеялась, ты погостишь еще несколько дней. — В словах Лючии звучала досада, хотя особого удивления в ее голосе не было.
— А ты не хочешь поехать вместе со мной? — предложила Ялда.
— В Зевгму?
— Почему бы и нет?
— И чем я там буду заниматься? — тихо и весело прожужжала она.
— Чем хочешь. — ответила Ялда. — У тебя будет возможность осмотреться и выбрать дело себе по душе. А пока не найдешь работу, я о тебе позабочусь.
— Но у меня и здесь есть, чем заняться; мне не нужна новая работа.
— Разве ты не хочешь увидеть мир за пределами этой фермы? — спросила Ялда.
— Наверное, было бы славно, — согласилась Лючия. — Но мне будет не хватать всех остальных.
— Ты сможешь возвращаться на ферму и навещать их, когда захочешь, — пообещала Ялда.
Лючия ненадолго задумалась.
— Дай-ка я разбужу Лючио. — Она успела сделать несколько шагов, пока Ялда не схватила ее за руку.
— Нет! Нельзя.
— А его ты разве не хочешь пригласить?
— Нет.
— Ты что, спятила? — Лючия была озадачена. — С какой стати я поеду в Зевгму без него?
— Так в этом весь смысл! — с раздражением воскликнула Ялда. — У тебя не будет причин для беспокойства, если поедешь одна.
— Какого еще беспокойства?
— Насчет детей.
— Мы не собираемся заводить детей в ближайшие четыре года, — сказала Лючия. — Переезд в Зевгму на это никак не повлияет.
— Четыре года?
— Да.
Ялду охватила дрожь; она села на землю, не зная, верить ли словам Лючии.
— Аврелия не стала ждать. И Клавдия не стала ждать.
— Ну, я-то не Аврелия.
— Разве ты по ним не скучаешь?
— Конечно, скучаю, — ответила Лючия. — А если ты сама по ним так сильно скучала, — многозначительно добавила она, — тебе стоило почаще к нам приезжать.
Ялде стало стыдно.
— Я не думала, что так скоро лишусь этой возможности. Она разглядывала лицо своей сестры с твердым намерением раскрыть семейные тайны. — Что случилось? Их Джусто заставил?
— Он, конечно, капал им на мозги, — сказала Лючия. — Но у них было и свое мнение, так что дело не только в Джусто.
— И ты думаешь, он позволит тебе ждать четыре года?
— Это не ему решать, Ялда! У нас с Лючио все уже распланировано: мы будем вместе работать на новой ферме и постараемся отложить как можно больше денег. А когда придет время, он наймет несколько рабочих, которые пару лет будут помогать ему управляться с фермой, пока он сам будет растить детей. Если кто-нибудь из младших двоюродных братьев захочет взять воспитание на себя, тем лучше, но полагаться на это мы не станем.
— А если ты передумаешь? — спросила Ялда. — Что, если ты захочешь подождать подольше?
— Значит, будем ждать, — кротко ответила Лючия. — Он не станет меня принуждать.
— Откуда такая уверенность?
— Он же мой ко! Я знаю его с рождения.
— Мужчинами движет инстинкт продолжения рода, — сказала Ялда. — Они ничего не могут с собой поделать, такова их природа.
Как там говорила Дария? Именно для этого природа их и придумала. Ни у насекомых, ни у ящериц нет особей мужского пола — потому что их молодняк может позаботиться о себе с самого рождения. Мужчины существуют только для того, чтобы растить детей.
— У женщин тоже есть инстинкт продолжения рода, — возразила Лючия. — Думаешь, когда я увидела детей Аврелии, во мне самой не разгорелось желание? Но если я могу с этим повременить, значит, сможет и Лючио. Мы же не беспомощные.
— Но ведь именно тебе придется расплачиваться своей жизнью.
— Да, — согласилась Лючия. — Но Лючио в этом не виноват. Ни он, ни кто-либо другой не в силах это изменить. Как бы он мной ни дорожил, поменяться со мной местами он не сможет — это просто невозможно.
Какое-то время Ялда сидела молча. Звезды уже начинали гаснуть; вскоре ей придется уйти.
— Не хочешь разбудить Лючио и у него самого спросить?
Если она сможет показать им обоим жизнь в Зевгме — открыть перед ними новые возможности — то ее усилия все равно не пропадут даром.
— Такие вопросы в спешке не решаются, — сказала Лючия. — В ближайшие дни мы об этом поговорим; если мы захотим уехать, то последуем за тобой.
— Договорились.
Ялда встала и обняла свою сестру.
— Ты ведь не позволишь Джусто на тебя давить? — попросила она.
— Конечно. — пообещала Лючия. — Ты думаешь, Вито своих остальных детей ничему не научил? — На ее груди появился тонкий серый рубец; вначале его было почти не видно, но затем он окреп, вырос и, петляя по ее коже, превратился в подрагивающую цепочку символов: «Удачи в дороге, сестра».
— В Зевгме это умение бы пригодилось, — с восхищением произнесла Ялда.
— Возможно, — сказала Лючия. — Иди за грузовиком, а то кто-нибудь проснется и тебе придется объяснять, почему убегаешь от нас тайком.
— Напиши и дай мне знать, когда приедешь, — сказала Ялда.
— Само собой.
Ялда отвернулась и зашагала прочь. Она продолжала следить за Лючией своим задним зрением, пока меркнущее красное сияние полей не скрыло их обеих из вида.
— Я приготовил тебе подарок, — торжественно объявил Корнелио.
— Подарок? ― Ялда приняла его приглашение посетить химический факультет из вежливости и — в равной мере — любопытства, но несмотря на это, надеялась, что визит не будет ограничиваться одним лишь выражением признательности. — Для меня лучшая благодарность — это твои успехи в работе.
Рассматривая задним зрением полки со сверкающими флаконами и бутылками, которыми была уставлена мастерская, Ялда пыталась вспомнить, когда у этого здания последний раз срывало крышу.
— Это очень мило с твоей стороны, — сказал Корнелио. — Но ты разве забыла о своей просьбе?
Слова Корнелио выражали, скорее, удивление, чем обиду, но Ялда стала отчаянно перебирать свои воспоминания. После своего выступления перед естественнонаучной школой она беседовала с Корнелио пару курантов, но они затронули так много вопросов, что теперь, десять черед спустя, вспомнить разговор целиком не представлялось возможным.
— Я спрашивал, — напомнил ей Корнелио, — какому подарку ты бы обрадовалась больше всего, если бы мы решили отплатить тебе какой-нибудь практичной вещицей?
Ялда, наконец-то, вспомнила свой ответ, хотя и не знала точно, насколько серьезно отнеслась к вопросу Корнелио.
— И тебе уже удалось добиться каких-то результатов?
— Решение не идеальное, — признался Корнелио. — Но ты, вероятно, все равно сможешь извлечь из него пользу — найдешь ему применение, даже если сам метод еще не доведен до совершенства.
— Еще бы. — Ялда отложила свои опасения в сторону. Если Корнелио действительно смог создать то, о чем она просила, риск от посещения этого места был более, чем оправдан.
— Позволь я тебе покажу. — Корнелио отвел ее к верстаку в боковой части мастерской. Вместо гелиостата он установил пару зеркал с ручной регулировкой — они направляли свет в комнату и фокусировали его внутри ящика шириной около трех пядей.
Он открыл боковую сторону ящика и показал ей призму, которая расщепляла пучок света и проецировала спектр на белый экран. — По возможности постарайся запомнить расположение различных оттенков, — предложил он Ялде.
— Запомнила. — Имея опыт трех наблюдений гремучих звезд над Зевгмой, Ялда могла мгновенно запомнить местоположение спектральных цветов на любом фоне.