Евсебио догнал Ялду и вместе с ней и Амандо спрятался позади барьера.
— Один мах до старта, — сообщил Амандо; он синхронизировал собственные небольшие часы с теми, которые Евсебио установил внутри ракеты. Ялда с тревогой наблюдала за циферблатом. Если горение солярита будет более интенсивным и быстрым, чем ожидалось, то пламя вполне может подняться вверх и, опустошив полный бак либератора, переработать весь запас горючего в одну мощную вспышку — в тот самый момент, когда ракета будет слишком высоко, чтобы барьер смог их защитить.
— Что я здесь делаю? — пробормотала она, пытаясь решить, как низко нужно присесть, чтобы обезопаситься от взрыва и при этом полностью не закрыть себе обзор.
— Наблюдаешь за тем, как вершится история, — ответил полушутя Евсебио. Ялда мельком взглянула на Амандо, но его лицо было непроницаемым.
— Три, два, один, — сосчитал Евсебио.
Барьер скрыл вспышку зажигания, но когда Ялда ощутила дрожь земли, ослепительно яркая линия белого света уже находилась в зоне видимости. Мгновение спустя воздух пронзил оглушительный свист.
Ялда прикрыла глаза и попыталась отыскать ракету в верхней части остаточного образа, но что-то пошло не так; к линии, выжженной в ее поле зрения, присоединилась дуга, которая превратилась в целую окружность, а потом в расширяющуюся спираль. Затем светящаяся точка, за которой тянулся криволинейный след, скрылась за барьером, и земля содрогнулась. Чтобы защитить свой тимпан, Ялда придала ему жесткости, заглушив в своем восприятии звук удара, а затем напряглась в ожидании более сильного взрыва.
Но взрыва так и не последовало. Либо горючее было полностью истрачено, либо либератор разлетелся в разные стороны.
Ялда повернулась к Евсебио. Он выглядел потрясенным, но быстро вернул самообладание.
— Высота была приличной, — произнес он. — Путин десять, наверное.
Больше склянки они колесили по пустыне, прежде чем нашли то, что осталось от ракеты. Если бы она не развалилась на части, в месте удара мог бы получиться впечатляющий кратер, однако фрагменты твердолитовой обшивки и зеркалитовые шестеренки, разбросанные по земле, оставили на поверхности едва заметные борозды, а некоторые уже наполовину погрузились в пыль. Если бы Ялда случайно на них наткнулась, то обратилась бы за помощью к археологу.
— Управление пространственной ориентацией, — произнес Евсебио. — Ему просто требуется небольшая настройка.
Он поручил остальным разобраться с обломками ракеты, а сам отвез Ялду обратно в город.
— А как ко всему этому относится твоя семья? — спросила она. Ялда ничего не говорила ни Дарии с Лидией, ни своим коллегам; Евсебио попросил ее воздержаться от упоминания проекта в разговоре с другими людьми, пока он не устранит какое-какие «административные недоработки».
— Я сумел убедить своего отца, что цель оправдывает денежные риски, — ответил он. — Даже если гремучие звезды не угрожают нашему миру, любое изобретение, сделанное во время путешествия, может запросто удвоить наше состояние.
— А твоя ко?
— Она думает, что я спятил. Но я сказал ей — и своему отцу — что не могу позволить своим детям прийти в этот мир, пока не будет запущена ракета, которая даст им гарантию будущего…, и их обоих это, похоже, обрадовало.
— Как так?
Евсебио удивленно прожужжал.
— Она рада, что этот день наступит нескоро. Он, наоборот, рад, что ждать осталось совсем недолго.
Ялда ничего не ответила. Евсебио обернулся к ней и добавил:
— Хочу заметить: она действительно может ждать столько, сколько захочет.
Ялда подавила желание сказать в ответ язвительное «Как это великодушно с твоей стороны». Если Евсебио действительно поддерживал свою ко вопреки отцовским придиркам, не стоило ссориться с ним только потому, что он говорил об этом с таким самодовольством.
— Ты уверен, что не разоришься с такими расходами? — спросила она. — Сколько сейчас стоит целая гора?
— Я уже выкупил лицензии на добычу полезных искупаемых у всех Советов, которые претендовали на юрисдикцию. По деньгам вышло прилично, но банкротство мне из-за этого не грозит.
Гора Бесподобная находилась примерно на одинаковом расстоянии от пяти разных городов; получить неоспоримое право на эту землю можно было только одним способом — подкупив все пять Советов.
— А разве лицензия на добычу не подразумевает право на часть прибыли? — спросила Ялда.
— Конечно. И если проект действительно принесет мне прибыль, я заплачу Советам их долю.
— Но все они думают, что ты планируешь заниматься добычей и продажей солярита?
— Я не стал развенчивать их иллюзии на этот счет. — Грузовик вздрогнул на каменистой дороге. — Но ты и правда хочешь, чтобы я начал преподавать другим советникам вращательную физику? Мой отец был готов поверить мне на слово — вложив столько денег в мое образование, — но я не представляю себе, как Ачилио со своими дружками смогут проделать путь от формулы, связывающей скорость с длиной волны, до изменения хода времени при высоких скоростях.
— Да уж. — Имя Ачилио напомнило Ялде о человеке, о котором она старалась не думать. — Как идут дела с университетом?
— Я веду переговоры насчет денежной компенсации за перенос обсерватории, — ответил Евсебио. — Дело еще не решено, но учитывая сумму, о которой идет речь, они смогут построить новый телескоп вдвое большего размера.
— Но не на той же самой высоте.
— Нельзя получить все сразу. Тебе не кажется, что это важнее?
— Тебе не меня придется убеждать, — предупредила его Ялда. — Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Меконио?
— Меконио? Я думал, он давно умер.
— А дух его живет. — Возможно, университет примет деньги Евсебио и согласится пойти на сделку, прежде чем Людовико заметит связь между «проектом по добыче полезных ископаемых» и ненавистной отраслью новой физики.
— Сколько, по-твоему, в этой горе солярита? — спросила она.
— Где-то две трети, по массе.
Ялда набросала расчеты у себя на спине.
— Этого, может быть, и хватит на четверть поворота в 4-пространстве, но уж точно не на все путешествие.
Евсебио посмотрел на нее с удивлением.
— Ты полагаешь, что спустя полвека разработок выработка энергии нисколько не увеличится?
— Может, и увеличится, но если после ускорения солярита почти не останется… на какую же выработку ты рассчитываешь?
— Я вообще не рассчитываю на то, что путешественники будут сжигать солярит на более поздних этапах полета, — ответил Евсебио.
Ялда опешила.
— Ты хочешь, чтобы они превратили в топливо твердолит и пассивит?
— Либо так, либо избавились от самой потребности в топливе.
Ялда думала, что Евсебио шутит и как-то себя выдаст, но так ничего и не заметила.
— То есть ты надеешься, что ракета будет лететь на Вечном Пламени? Этим ты обнадежил своего отца?