Внизу — никого и ничего: ни крика, ни звука удара, ни стонов упавшей. Тишина и пустота. Словно ночь проглотила девушку без остатка.
В дверь снова колотят.
Его сердце тоже гулко стучит. Где она? Как ей это удалось? Эмико двигалась неестественно быстро, под конец на что-то решилась, вышла на балкон, а через секунду взяла и перемахнула через перила. Андерсон внимательно смотрит в темноту. Перепрыгнуть отсюда на другой этаж невозможно. И все-таки… Упала? Разбилась?
Дверь падает под мощным ударом. Андерсон резко оборачивается и видит, как в комнату, спотыкаясь, влетает Карлайл.
— Какого…
Отпихнув его компаньона в сторону, с шумом вбегают «Черные пантеры» — в сумерках поблескивают бронекостюмы. Один из военных хватает Андерсона и толкает лицом к стене. По телу шарят чьи-то руки. Он пробует вырваться, но его прижимают еще сильнее. Быстро заходят все новые солдаты — целая толпа — и попутно разносят дверь в щепки. Кругом грохочут сапоги. Слышен звук разбитого стекла — на кухне громят посуду.
Андерсон поворачивает голову посмотреть, что происходит, но его тут же хватают за волосы и больно бьют лицом в стену. Во рту кровь — прикусил язык.
— Вы что творите? Вы знаете, кто я такой? — кричит он, но тут же замолкает — рядом с ним на пол швыряют Карлайла. Компаньон связан, вся физиономия в синяках, глаз заплыл, на скуле запеклась кровь, каштановые волосы в бурых сгустках. — О Господи!
Андерсону заламывают и связывают за спиной руки, потом его хватают за волосы и разворачивают. Один из солдат кричит что-то, но проговаривает слова слишком быстро, неразборчиво, злится, брызжет слюной. Наконец мелькает знакомое: «дергунчик».
— Где пружинщица? Где она? Где? Где?
«Пантеры» рыщут по квартире, прикладами винтовок выбивают замки, крушат двери. Вбегают огромные черные мастиффы-пружинщики, лают, раскрыв мокрые пасти, вынюхивают, потом находят нужный запах и воют. Теперь на Андерсона кричит кто-то другой, повыше званием.
— Да в чем дело-то? У меня есть влиятельные друзья! — возмущается он в ответ.
— Не так уж много.
В дверь уверенным шагом входит министр торговли.
— Аккарат! — Андерсон хочет обернуться, но солдаты ударом прижимают его обратно к стене. — Что происходит?
— У нас к тебе точно такой же вопрос.
Министр на тайском отдает приказы перетряхивающим квартиру солдатам. Андерсон закрывает глаза и радуется, что Эмико его не послушалась и не спряталась в шкафу. Если бы их застали вместе…
Один из «пантер» приносит найденный пружинный пистолет.
Аккарат с недовольным видом спрашивает:
— Разрешение есть?
— Мы тут революцию затеяли, а вы о разрешениях говорите.
Министр кивает, и пленника с силой швыряют о стену. Голова взрывается болью, в глазах темнеет, ноги слабеют. С трудом устояв, Андерсон спрашивает:
— Какого черта тут происходит?
Аккарат протягивает руку, получает пистолет — тяжелое массивное оружие — и не спеша его заряжает.
— Где пружинщица?
Андерсон сплевывает кровь.
— Вам-то какое дело? Вы же не белый китель, не грэммит.
Его снова кидают о стену. Перед глазами плывут цветные пятна.
— Откуда она взялась?
— Японка-то? Из Киото, надо думать!
Аккарат приставляет ствол к его голове.
— Как ты провез ее сюда?
— Что?!
Министр бьет рукоятью пистолета. Все кругом темнеет.
В лицо плещут водой. Пленник, захлебываясь, вдыхает, фыркает и видит, что сидит на полу. Аккарат приставляет к его шее ствол, заставляет встать — выше, на цыпочки, — давит сильнее, Андерсон хрипит.
— Как ты провез пружинщицу в страну? — повторяет министр.
Пот и кровь щиплют глаза, пленник моргает, потом мотает головой и снова сплевывает красным.
— Не провозил. Японцы выбросили. Где бы я еще взял такую?
Аккарат с ухмылкой что-то говорит своим людям.
— Японцы прямо так взяли и выбросили военную модель? Сомневаюсь.
Он бьет по ребрам — с одного бока, с другого. Слышен хруст. Андерсон воет, кашляет, складывается пополам, прячет корпус от ударов. Министр ставит его прямо.
— С чего бы военная модель пружинщицы оказалась в Городе божественных воплощений?
— Она не военная. Она просто секретарь… была…
Аккарат с равнодушным видом разворачивает его и с силой толкает лицом в стену. Снова треск — похоже, челюсть. Андерсон чувствует, как ему за спиной разводят пальцы, понимает, что сейчас произойдет, скулит, пробует сжать их в кулак, но у министра сильная хватка. Страшный момент беспомощного ожидания — резкое крутящее движение — щелчок.