- Прямо так и сказала? – искренне изумился Уилл.
- Нет! – рявкнул парень и тут же понизил голос. – Не знаю… Я кинулся обвинять, а она так с жалостью… что у меня крыша от шока временно съехала. И понятно, но только если знать. Понимаешь?
На Уилла уставились умоляющие глаза. Ему прямо совестно стало признаваться, что он окончательно перестал что-либо понимать. Кроме того, что как минимум у одного из них точно крыша съехала. Ну, или съедет в ближайшем обозримом будущем. Надо было думать, включать логику, но не хотелось и не получалось.
- «Понятно, только если знать» – это когда открываешь газету и видишь признаки мирового заговора в объявлениях о съеме жилья?
Серые глаза потухли. Хэмстер медленно поднял руку, и Уилл съежился, готовясь к срочному бегству. К счастью, в нокаут отправился не он, а подлокотник скрипнувшего дивана. Пока что. Тонкий намек не будить лиха.
- Хэм, – собственный голос прозвучал до неприличия жалобно. – Ты можешь и обо мне подумать? Поставь себя на мое место. Я тебя почти не знаю, нифига не ясно, какие-то жены, убийства, ленты… Дурдом. Я еще и башкой треснулся. И на ногах вторые сутки.
- А ты? – тоскливо отозвался Хэм. – Себя – на мое?
Снова повисла тишина. Уилл старательно размышлял, вспоминал красные полоски ткани на тумбочке, ленту на запястье женщины, ее слова, то странное Он точно так же говорил. «Ты о ком?» И так же неубедительно. Выводы от «Бред!» переключались на «Дыма без огня не бывает», потом на «Слишком все это подозрительно, а вдруг и правда» и обратно. Размышления, как водится, ни к чему хорошему не привели. Или же измученным мозгам понадобилось переключиться и хоть немного пожалеть себя. Ведь если предположить (только предположить!), что все так и есть, тогда получается…
- Ты знал, что со мной будет, и все равно…?
Злость вскипела с поразительной готовностью. Наконец-то, можно было не думать, а беситься.
- Что «все равно»? – с той же готовностью вызверился Хэм. – Я предупреждал – не лезь!
Уилл смотрел на него жадно – на сощуренные, совсем остекленевшие глаза и вздернутую, как у ощеренного волка, губу.
- Но трахнуться согласился.
Оскал чуть поугас, и Уилл даже пожалел. Подавленность, обреченность надоели – хотелось огня. А тут снова лепет застуканного за шалостью школьника.
- Ты бы не отстал, а так… вдруг, если бы быстро, ты бы ушел, и она бы не успела…
Уилл махнул рукой, не в силах больше это слушать.
- Ты сидел в «Банане» и искал, кого подцепить! Зная, что твоя двинутая женушка…
- Подозревая! – оборвал Хэмстер. – Я ничего не знал!
- Ага, и решил проверить. Правильно, случайного не жалко.
Хэм зарычал на него без слов. «Давай же, – уговаривал Уилл, заставляя себя не отводить глаз. – Бросайся!» Мысль о том, что, если Хэмстер вспылит по-настоящему, то Уилл тут и останется, может, даже частями, практически не пугала. Пусть уж ему честно и открыто расшибут череп, чем сидеть и бояться какой-то непонятной бабы, которая не понятно что замышляет, и вообще не понятно, существует ли.
Когда Хэм вскочил, внутри сделалось горячо и сладко – вот оно! А потом Уилла накрыло потрясающим обломом, потому что парень ринулся не на него, а в коридор. Уилл моргнул: поплохело ему, что ли, от нервов? Озадаченно потер лоб – рука была мокрая и тряслась, будто у паралитика. Вспотел, как мышь – хоть заново в душ иди. И у кого тут, спрашивается, нервы?
Хэм вернулся с бутылкой виски и двумя бокалами. Вау. Сел и откупорил бутылку, словно ничего не произошло. Морда кирпичом. Но руки – Уилл заметил – подрагивали.
- Я много чего не понимаю, – вздохнул Уилл, прислушиваясь к успокаивающему бульканью. – Но больше всего – зачем я здесь. Зачем за тобой бегаю. От тебя сплошная головная боль, – он потянулся к налившейся шишке на затылке. – Во всех смыслах. А я как привязанный. Наверное, это любовь.
- Скорее, идиотизм, – не проникся Хэмстер.
- Одно другому не мешает, – Уилл попытался развести руками и спешно стиснул их между колен. Пока не перестанут трястись – никаких широких жестов. – Тебе уже можно пить?
- Немного.
Он подвинул Уиллу довольно щедрую порцию, а себе и вправду налил (точнее, капнул) столько, что, по разумению Уилла, с таким же успехом можно было как следует понюхать горлышко.
Впрочем, свою каплю Хэмстер умудрился растянуть на столько же, на сколько Уилл – бокал. Не то губы мочил, не то молекулами втягивал. Так или иначе, после виски и отвлеченных мыслей Уилл почувствовал, что более или менее готов вернуться к делам насущным. Если бы еще так не клонило в сон…
- Положим, я поверил, – со вздохом начал он. – Что будем делать?
Хэм пожал плечами. Что ж, значит, время для мозгового штурма, и пусть пеняет на себя.
- Бросимся друг другу в объятия и ударимся в бега?
Хэмстер демонстративно откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Заставив себя отвести плотоядный взгляд от его горла, Уилл постучал по столу.
- Хэм, соберись! Ладно, на меня тебе плевать, так хоть о себе подумай. Как жить дальше будешь? В монастырь уйдешь?
- В женский, – неожиданно (и с неожиданным юмором) ответил парень на риторический, в общем-то, вопрос. – Но и в мужской тоже неплохо.
Уилл с коротким стоном хлопнул себя по лбу.
- В Тибет отшельником! Черт, Хэм, я в кои-то веки серьезно! Ты вокруг оглянись. Будешь по таким вот дырам шататься?
Хэмстер снова дернул плечами, и Уилл ощутил, что еще один такой жест – и он опрокинет остатки виски Хэму на голову, наплевав на последствия.
- Тебе медицинский надзор уже не нужен?
Хэм подобрался и открыл глаза.
- Он мне всю жизнь будет нужен.
Горечи в этом признании было – хоть весь дом затопить. Уилл сдержался: его сочувствие тут нужно меньше всего.
- Я так и думал. Здесь до ближайшей аптеки сколько миль?
- Не преувеличивай. Здесь есть аптека.
- Правда? А я просмотрел. Наверное, песком занесло. Хэм, надо что-то делать. С ней.
«Она» превращалась в некую мифическую фигуру, страшилище, которое никто толком не видел, но все боялись.
- Не знаю, как тебе, – ядовито добавил Уилл, – а мне на том свете стыдно будет, что меня прихлопнула какая-то баба.
- Если тебя это утешит, вряд ли она прихлопнет тебя сама, – невозмутимо отозвался Хэм. – За рулем она не сидела.
Образ блондинки за баранкой монстрообразной фуры мигнул и принялся выцветать.
- А кто сидел?
- Не помню. Знаю, что мужик, а как выглядел, не помню.
- Плевать. Разбираться надо с заказчиком, а не с исполнителем.
- Как разбираться?
«А мне откуда знать? Это же твоя жена!» – мысленно взвыл Уилл, а вслух сказал:
- Поговорить. Денег дать.
- У нее своих полно, – первый вариант Хэм, видимо, даже и рассматривать не пытался.
- Киллера нанять! – не выдержал Уилл. – Она нанимала, а ты чем хуже.
Хэмстер шумно вздохнул.
- Если ты сейчас скажешь, что до сих пор ее любишь, я тебе врежу, – предупредил Уилл.
- Тебе лучше уйти.
- Точно врежу, – пробормотал Уилл. – Ты зачем меня сюда тащил? Из христианского милосердия?
- Чем дольше ты здесь находишься, тем больше вероятность, что…
- Что женушка смертельно взревнует, ага? Мозги включи. Для чего она всучила мне твой адрес?
- Чтобы ты приехал, – процедил Хэмстер.
- Высший балл за сообразительность. Для чего ей надо, чтобы я приехал?
- Чтобы был предлог тебя прихлопнуть.
Уилла передернуло: собственная мысль, высказанная другим человеком, как-то сразу, одним махом сделала все происходящее в разы серьезнее. Все, игрушки кончились. И по большому счету неважно, что тебя доконает: чужая ревнивая жена, авария или неудачно проглоченный кусок хлеба – итог-то один. А жить Уиллу таки хотелось.
- И я приехал, – негромко сказал он. – Теперь все равно, уйду я сейчас или завтра, и чем мы здесь будем заниматься. Считаешь, она станет прослушивать твой дом и ждать, пока мы трахнемся? И только потом попрет на меня с томагавком войны?