- Здесь нет жучков, – уверенно возразил Хэмстер.
Уилл решил не спрашивать, кто это проверял.
- Хоть одна хорошая новость. Я приехал, Хэм. Этого достаточно. Странно, что меня раньше не порешили. А потом она начнет мочить всех, кто к тебе подойдет ближе, чем на три шага. Или не так посмотрит. Тебе это надо?
- Ты сгущаешь краски, – но убедительности в голосе Хэма подозрительно не хватало.
- Может быть, – легко согласился Уилл. – А если нет? Может, лучше не дожидаться?
Хэм взял со стола бокал, повертел в руках. Возможно, Уилл моргнул в этот момент или что, но замаха он не увидел. Только брызнувшие о стену осколки фонтаном
- Я не смогу тебя защитить, – голос поражал спокойствием. – Его не смог, и тебя не смогу. Сегодня можешь остаться, завтра ты уедешь.
- Боишься попасть под горячую руку? Что супружница снова о тебе не подумает? – Уилл, качнув головой, усмехнулся. – Ладно. Спасибо, что ночевать разрешаешь. Если очень повезет, за ночь дом не подожгут, короткого замыкания не случится, и астероид не прилетит.
Хэмстер смотрел невыразительно.
- Я бы лег сейчас, – попросил Уилл. – Устал.
Сон пришел черной ямой. Уилл просто коснулся головой подушки, закрыл глаза и открыл их заполночь – с чувством, что больше не сможет проспать ни секунды. В доме было темно и тихо, только шумела в ванной вода. По-хорошему надо было бы проверить, хотя вряд ли экс-супруга Хэма решила их утопить. И Уилл, несколько минут полюбовавшись потолком, все же поднялся. Осторожность не повредит, наведаться в сортир – тоже. Покинув туалет, он вывернул прямиком на выходящего из душа Хэмстера.
- Чего голым шляешься? – неприязненно спросил тот.
- Я в трусах, – фыркнул Уилл. – Если меня и можно назвать голым, то только по сравнению с твоим коконом.
Он почти с ненавистью смерил взглядом очередной Хэмов длиннющий халат.
- Как мне хочется тебя из него выдрать.
- Мечтать не вредно.
Уилл развел руками.
- Уел. А ты чего посреди ночи плещешься? Дрочишь на мой светлый образ?
- На свои темные сны, – сказал Хэмстер, хотя Уилл на его месте всенепременно ответил бы что-нибудь вроде «было бы на что».
- Кошмары снятся?
- Бывает.
Коридор был узкий, и мимо друг друга им пришлось протискиваться. Почти вплотную. Уилл, не скрывая, глубоко втянул воздух. Боже, ну что за наказание! Почему от этого откровенно странного, по сути своей совершенно противоестественного запаха его так штырит, а?
Хэмстер как назло остановился – нос Уилла оказался где-то в районе его подбородка – и буркнул:
- Прекрати меня нюхать.
- А ты прекрати так пахнуть, – огрызнулся Уилл ему в горло, в открытое светлое длинное горло, при взгляде на которое невольно завис утром.
И, совсем уж не выдержав, двумя пальцами оттянул воротник халата и уткнулся лицом, неловко вывернув шею. Хэмстер дернулся – Уилл выбросил вперед свободную руку, уперся в стену, грудью и плечами прижимая к ней парня, чувствуя, как мягкая ткань щекочет голую кожу.
- Уильям, – проговорил Хэмстер, когда время окончательно остановилось.
Уилл, заставив себя услышать, с усилием поднял голову.
- Можно Уилл. Я же разрешал, – и, не давая Хэмстеру ответить, не то спросил, не то напомнил: – Наш договор еще в силе.
Это, конечно, был далеко не тот траходром из бывшей квартиры, но тоже ничего: если и свалишься на пол, то хотя бы не в первые пять минут. В маленькой спальне Хэмстер повел себя совершенно по-скотски: растянулся поверх одеяла, как был в застегнутом наглухо халате, и уставился на Уилла пустым взглядом. Мол, ты это затеял – теперь как хочешь, так и расхлебывай. Прочитать по лицу не получалось. Просто бросаться сверху и, возможно, получать в морду Уилл не хотел. Тупо потоптался рядом, мысленно сетуя на дурную привычку Хэма выставлять его идиотом, и в конце концов примостился на край кровати – так, чтобы соприкасаться бедрами. Хэмстер не отодвинулся, что Уилл посчитал достаточно хорошим знаком, дабы начать разговор о главном.
- Когда ты подставлялся в последний раз?
- В последний раз я занимался сексом до аварии.
Два ключевых слова непривычно истекли ядом, и Уилл посмотрел на парня с подозрением. Но нет, как был истукан истуканом, так и остался.
- Я почему-то так и думал. А точнее?
Хэм дернул щекой.
- Больше, чем пару месяцев назад.
Ну да, мог бы и сам догадаться. Надо полагать, чтобы все это хорошо зажило, времени потребовалось немало. Плюс он явно успел пройти основной курс реабилитации… Двигается вон вполне свободно, разве что приступы эти и мерзлявость. О да, срок наклевывался до того приличный, что аж страшно. Уилл, если честно, предпочитал проторенные дорожки. Достаточно хорошо проторенные.
- Может, минетом обойтись? – вслух подумал он.
Хэмстер чуть сменил позу.
- Сунешь мне хоть что-нибудь в рот – откушу.
Уилл не поленился, сбегал на кухню, взял чайную ложку, вернулся, пряча руку за спину, к настороженно глядящему Хэму и ловко, но осторожно сунул ложку черенком ему в губы. Тот от неожиданности закусил.
- Откусывай, – щедро предложил Уилл.
- Не смешно, – выплюнул парень вместе с ложкой, зато ощутимо расслабился – в глазах затеплилось что-то живое.
- В том и проблема, – вздохнул Уилл. – Ты слишком серьезный. Это для здоровья вредно.
- В отличие от некоторых, не вижу поводов веселиться.
- Если я закачу истерику, тебе будет легче?
- Извини, – незамедлительно последовал ответ.
Уилл закатил глаза.
- За что на этот раз?
- За все это, – траурно сказал Хэм.
Мало того, что ситуация смутно смахивала на дружескую беседу у одра умирающего, так Уиллу вдобавок мигом померещился гроб в темном углу и куча цветов. Причем гроб померещился в подробностях, вплоть до цвета оборки на шелковой подушке (какие к чертям оборки???), а цветы как-то не вырисовывались. Так и лежали безымянной грудой.
- Я еще живой, и ты тоже, – поспешно уверил он, отключая воображение. – Да и правда, я сам к тебе полез.
- И продолжаешь лезть, – Хэмстер скосил глаза вниз, где Уилл под шумок, левой рукой, расправлялся с третьей пуговицей.
Пуговицы, кстати, были форменным издевательством: мелкие и в каком-то невероятном количестве. Ну как специально! Самого-то не задалбывает застегиваться-расстегиваться?
Хэм накрыл его руку ладонью, и Уилл, памятуя о печальном опыте прошлого такого вот жеста, вздрогнул. Однако железные пальцы не спешили изображать тиски.
- Мы договаривались. Я не раздеваюсь.
- Ты в халате, – с ласковым оскалом напомнил Уилл. – Его придется задирать. У тебя там, – кивнул в изножье, – все свое родное?
Хэмстер начал вставать, и Уиллу пришлось навалиться на него мало не всем весом.
- Ты что, переодеваться намылился?
- Ты обещал.
- Я пальцы скрещивал, – признался Уилл.
Хэмстер замер в забавной позе: словно пресс качать начал, да так и заморозили – а потом с тяжелым вздохом обрушился обратно.
- О господи…
- Ну, можно мне глаза завязать, – подлил масла в огонь Уилл. – Правда, не любитель я деприваций, и не обещаю, что попаду с первого раза, но…
- Заткнись! – рявкнул Хэм.
Уши у него трогательно порозовели, и вряд ли от злости.
- Все, молчу, – клятвенно заверил Уилл и, пользуясь тем, что Хэмстер неосмотрительно убрал руку, расстегнул четвертую пуговицу.
Холодная тяжелая ладонь тут же вернулась – с чувствительным хлопком.
- Я ничего не делаю! – возмутился Уилл.
- Потому что я тебя держу. А если отпущу…
- Попробуй отпусти. Вот увидишь, я ничего не буду делать.
- Первые три секунды, – проворчал Хэмстер.
Уилл обрадованно вскинул брови.
- Ну вот, мы уже находим общий язык! Сейчас попробуем.
- Что? – с подозрением осведомился Хэм.
- Язык, – Уилл положил свободную руку ему на лоб, влажный и прохладный, и наклонился.
Те же мягкие губы, знакомые с памятного брудершафта, только без апельсина, со слабым привкусом зубной пасты. Язык уперся в скользкое, твердое. «Пусти!» – мысленно взмолился Уилл. Лежащие поверх пуговиц халата пальцы судорожно сжало, отпустило. И кто-то – не то Хэмстер, не то Фортуна – мольбу услышал. Они практически вгрызались друг в друга, сражались губами и языками, а сами не двигались. Хэмстер все так же лежал на спине: одна рука вдоль туловища, другая – на чужой ладони. Уилл неловко нависал сверху. Когда заныла напряженная шея и кончился воздух, он отстранился, но лишь затем, чтобы сделать вдох и удобнее переставить руки – на одеяло у плеч Хэмстера. Хэм тоже воспользовался короткой передышкой, и второй поцелуй вышел длиннее и обстоятельнее. После него Уилл не стал поднимать голову высоко – они почти терлись носами, и можно было не смотреть в глаза. Он весь дрожал от возбуждения и предвкушения, между ног наливалось жаркой твердостью.