— Тонька, отличная мысль мне пришла в голову: а что, если нам пожениться?
— Ай, Аркадий, нет, — быстро сказала Тоня. В это время она поправляла двумя руками волосы и замерла с ладонями на затылке.
И тут слова сказались сами, без усилия, так, как звучали в мыслях:
— Я люблю тебя.
Она не ответила, избегала его взгляда. Он молчал. Так они и стояли, застыв. Постепенно ее пальцы ожили на затылке, стали перебирать волосы. Потом Тоня мельком взглянула в зеркало. Она хотела взять с полочки заколку, но не решилась оскорбить его будничным движением, виновато взглянула на него, неожиданно улыбнулась и все-таки взяла. И теперь уже спокойно привела в порядок волосы. Казалось. слова были сказаны очень давно или их совсем не было. На них не нужно отвечать. Но Аркадию теперь ничто не мешало их повторить, а она — благодарная, почти счастливая, ведь так хорошо стало от его слов, и зря она боялась их, совсем не страшно оказалось, ничего не требуется от нее, и ее любят, любят, — она сказала опять: «Ай, Аркадий, нет» — и дотронулась рукой до его руки:
— Ну что ты, Аркадий…
Он молчал. Она провела ладонью по его плечу и спохватилась: господи, что же она делает, так нельзя. Она ушла на кухню, стояла там, бессмысленно переставляла посуду на столе и упрекала себя за то, что ей хорошо и не хочется, чтобы он ушел. Вернулась.
— Что ты, Аркадий…
— Ничего, — сказал он. — Абсолютно.
— Ты проходи..
Он прошел в комнату следом за ней. Она сказала:
— Хороший день.
Он покорно сказал:
— Можно куда-нибудь поехать.
Она обрадовалась — да, в лес, к воде — и вдруг поняла так: нельзя. Пусть оба они хотят, чтобы так было, и ему не в чем будет ее упрекнуть, но так нельзя.
— Нет, Аркадий, — сказала она. — У меня стирки полно. Ты иди.
Ей захотелось поцеловать его, она опять повторила про себя: так нельзя.
Он согласился:
— Да, пойду. До свидания.
Она скоро убедилась, что не может стирать, ничего делать не может. И пошла в кино. Мужчина и женщина встретились, понравились друг другу и влюбились. Соединиться им мешала ее чистота и верность воспоминаниям о первой трагической любви. Тоня волновалась за мужчину — он был автогонщиком и рисковал жизнью. С середины фильма до конца Тоня проплакала. Ей хотелось, чтобы фильм кончился хорошо, чтобы они соединились. Зажегся свет и застал ее врасплох. Тоня наспех вытерла платочком глаза.
Еще не начали возвращаться домой из пригородов горожане, магазины были закрыты, лишь в конце пустой улицы на углу двери дежурного гастронома впускали и выпускали редкие фигуры. Тоня шла медленно, удерживая в памяти картины и мелодию фильма. Кто-то ударил ее сзади по плечу, от неожиданности она вздрогнула.
— Здорово, хозяйка. — Иван, улыбаясь, опустил руки.
— Вы меня испугали, — сказала Тоня.
— Ну уж и испугал. Разве страшно? — Он игриво оглядел ее.
Она промолчала, и Иван спросил:
— Как ремонт? Обещал сделать, да вот никак с тобой не сговоримся. Надо бы время найти.
— Спасибо, — сказала она, — я уж сама.
— А я хотел как-то к тебе заглянуть, да постеснялся, — понизив голос, сказал Иван. — Поговорить хотелось.
— Что же стесняться, — ответила Тоня.
— Ну, думал, неинтересно ей со мной говорить.
— Надо было зайти, — безразлично сказала она.
— А если я сейчас возьму в гастрономе красненького?
Она слабо запротестовала. Фильм и духота в зале лишили ее сил.
Дома она поставила перед тахтой табуретку, принесла рюмки. Иван заставил и стаканы принести:
— Ну что ты, хозяйка, ей-богу, женскую посуду… Курить можно?
Вместо пепельницы она придвинула рюмку.
— Ты не приболела? — посмотрел на нее Иван.
— Здоровая. — Она села в дальний конец тахты.
— Ну, давай за тебя. — Он поднял стакан.
Они выпили. Вино было теплым, после первого глотка неприятно сладким, но Тоня, преодолевая отвращение, допила свой стакан до конца.
— Человеку надо иногда поговорить, верно? — говорил Иван. — Я тебя как увидел, так подумал: вот с ней надо поговорить, она всегда поймет. Понимаешь?
Тоня чувствовала, как поднимается к горлу тошнота. Голова кружилась. Она сосредоточила внимание на горле и боролась с тошнотой.
— Человек всегда недоволен, — сказал Иван, — это, конечно, его глупость виновата. Но что человеку надо? Есть некоторые, говорят — деньги. Чепуха. Я двести пятьдесят получаю и еще имею. Это я так, между прочим. Это не имеет значения. А Микола имеет двести в месяц. Так я скажу, что это глупость, что только деньги нужны. Видел я всяких, иной, кажется, мать за рубль продаст и ему что там природа, как говорится, или человек хороший, или газету почитать — это ему до лампочки, он как тот пыльный мешок, которым его в детстве хрястнули. Так вот даже этот пентюх выбирает жену покрасивше, а ведь если задуматься, значит, не только польза ему в жизни нужна, а? Ну, такой нос или другой, ну, зубы еще можно понять, для здоровья важны, а нос? Такой или другой или волос — темный или золотой, как у тебя? В том-то и дело! Красота. А скажи ему, что ему, кроме денег, и красота в его поганой жизни нужна, — он тебе не поверит, нет. Сплюнет и пойдет. Я тебе скажу, человека еще очень не скоро до конца поймут, откуда у него что…