Тоня смутно чувствовала, что она всегда нравилась Аркадию, что он и вправду завидует Степану, и с удовольствием играла желанную и недоступную женщину, какой и была для Аркадия на самом деле. Однако эту игру невозможно было продолжать наедине, и оттого наедине им обоим становилось неловко.
— Бедный мальчик,— сказала Тоня.
— Лерка, а где наш подарок?
— А-а, сестрица! Братик! — В коридор вышел Степан.— Вот это молодцы. А мы-то с мамой сегодня опростоволосились!
Из Олиной комнаты появилась свекровь, шепотом поздоровалась с детьми.
— Склероз.. Аркаша, ты-то что мне не сказал? Ты домой не заходил? Прямо с работы?
Лера поцеловала мать, пряча глаза. Она стыдилась ее манерности, и шепот среди общего шума (мол, я вам не хочу говорить, что нужно вести себя потише, это ваше дело) ее оглушил. Она вытащила из своей потерявшей форму сумки коробку и отдала Тоне:
— Вот, получай. Английские.
— Туфли? — обрадовалась Тоня.— Ой, Ле-ера-а, как раз какие искала! С ума сошли, такие расходы!
Она быстро примерила туфли перед зеркалом, повернулась одним боком, другим, заметила в зеркале улыбки братьев и сестры и покраснела. Все-таки тридцать пять лет, это надо помнить, тридцать пять лет. Но в общем-то... Привлекательная молодая блондинка, больше тридцати не дашь.
— Спасибо.— Она поцеловала Леру в щеку.
— Ага,— сказал в своей роли Аркадий.
Тоня и его поцеловала.
— Я посижу около Оленьки,— сказала свекровь,— неспокойно она спит.
Оля спала, как сурок, но спорить со свекровью было бесполезно. Лера подтолкнула Тоню и Аркадия к комнате:
— Идите, я тут братику по секрету несколько слов скажу.
Валя потеснился и с нескрываемым восторгом разглядывал галстук Аркадия. Он, Валя, сам бы ни за что не решился надеть такой, но ценил оригинальность везде и во всем.
— Штрафную! — закричал Корзун.
Тоня остановила его взглядом.
Он осекся, выпил свою рюмку, помел вилкой кружок колбасы, недружелюбно поглядел на него и проглотил.
— Смертельный номер,— сказал Валя.
Тоня рассмеялась. Лера поздоровалась со всеми и села рядом. Степан как-то сник после разговора с ней. Отчего? Что она могла ему сказать?
— Смеешься,— покачал Корзун головой. Он пытался придать своим словам шутливый тон, но получалось слишком серьезно.— Всегда ты надо мной смеешься.
— Давай выпьем,— сказал Валя.
Все-таки он был молодец. Корзун не успокаивался:
— Интеллигент ты, Антонина. Не обижайся, но ты интеллигент.
— Ты тоже интеллигент,— заметила Тоня.
— Какой я интеллигент? Я инженер.
— Говоря-ят, не повезе-ет,— заголосил Валя и подтолкнул соседей: давайте.
Они подхватили песню.
Брат и сестра около Тони шепотом обменивались мнениями:
— Над Испанией безоблачное небо?
— Друг Аркадий, не говори красиво.
У них был свой, непонятный другим язык.
Корзун решил, что он обижен Тоней, и потому вдруг возлюбил Жанну.
— Хороший ты человек, Жанна. Хлопцы, давайте выпьем за Жанну. Выпьем, чтоб в этом году у нее на свадьбе погулять!
Все потянулись к ней с рюмками. В цехе ее любили. Ее неустроенность привлекала мужчин.
— На твоем месте я знаешь что сделал бы? — толковал кто-то.— Квартиру кооперативную построил. Невеста с квартирой — знаешь, сколько женихов найдется? Отсюда до самого завода очередь выстроится!
— Да где ж я столько денег возьму? — смеялась Жанна, польщенная общим вниманием.
— Куда ж ты их деваешь? — Теперь Корзун обиделся на нее. — Столько зарабатываешь, а семья — один человек. У меня две дочери, жена семьдесят рублей получает — и хватает. Жена не хуже тебя одета.
— А мне не хватает!
— Так нечего жаловаться!
— А я не жалуюсь!
Корзун уже всерьез сердился. Его симпатии, вскормленные на почве его неприязней, никогда не жили долго.
— Валя, спой им что-нибудь,— попросила Тоня.— Только не про кота.
— Мы гео-ологи о-оба с тобо-ою...
— Не страшны нам ни до-ождь, ни пурга-а-а,— присоединился Корзун, откидываясь на стуле.