Оспа уже широко распространилась среди индейцев, появилось столько больных и пошел такой мор по всей земле, что в большинстве провинций вымерло более половины жителей, в других чуть поменьше; ведь индейцы совсем не знали средств от оспы, и вдобавок у них есть привычка часто мыться, и они, здоровые и больные, продолжая это делать, и мерли как мухи, целыми семьями. Умирали многие также от голода, ибо заболевали все сразу и не могли ухаживать друг за другом, и некому было доставлять хлеб или что другое. И во многих местах бывало, что все в доме умирали, а похоронить столь великое множество мертвых было невмоготу, и, чтобы избавиться от зловония, исходившего от трупов, на них обрушивали глинобитный дом, превращая его в братскую могилу.
В октябре будет еще хуже, болезнь будет бушевать в центральных районах страны, умрет очередной правитель ацтеков брат Монтекосумы Куитлагуак и придется тем выбирать 18-летнего Куаутемока (Падающего Орла). Это будет тот еще фрукт, сам двоюродный брат Монтекосумы, он прикажет убить всех сыновей знаменитого правителя ацтеков и его братьев.
Но любопытно, что бедой, чуть менее опасной чем оспа, мексиканские индейцы считали привезенных испанцами негров. Как пишет летописец: «на сей земле они стали господами и помыкают исконными хозяевами здешнего края, как если бы те были их рабами; впрочем, мне не хотелось бы обличать их дурные нравы, и о своих чувствах я умолчу, скажу лишь, что они понуждают служить им и бояться их, словно они тут всевластные исконные господа, и ничего иного они не делают, только и знают, что требовать, и, сколько бы им ни давали, никогда не бывают довольны и везде, где находятся, причиняют смуту и порчу, инда смердит от их дел, как от падали, и ничем иным они не занимаются, только отдают приказы; они суть трутни, пожирающие мед, который приносят бедные пчелы, сиречь индейцы, и сколько бы те несчастные ни отдавали, наглецам все мало».
Итак, 29 сентября, без предупреждения, ранним утром я снялся с якоря и через четыре дня снова был у табасков. Вот когда я оценил их окуривание нас густым сизым дымом копаля, так раздражавшее нас раньше. Вот скажите мне, как такой обычай мог возникнуть, если индейцы не общались раньше с чужеземными мореплавателями и не цепляли раньше от них различные болезни? Вот и я об этом говорю, сам бы лучше не распорядился!
Между тем у меня на борту двое больных матросов, сколько я не заставлял их дезинфицировать воду и руки, но с комарами ничего не придумал. У них или лихорадка, или же малярия, я не врач и в этом не разбираюсь. Надеюсь, что мужики они крепкие, выздоровеют, а если нет, то здесь жизнь человека дешевая, словно водица, наймем себе новых. Любопытно, что заболели у меня не северяне, постоянно страдающие от жары, а испанцы. Нидерландцы у себя там живут на гнилых болотах, их постоянно кусают тучи комаров и пьют они грязную воду из луж и каналов, так что их не один микроб или возбудитель болезни не берет, закаленные ребята. Достаточно вспомнить какие в дальнейшем у них будут колонии в гибельных для белого человека местах: у бельгийцев — болота и джунгли экваториального Конго в Африке, у голландцев болота и тропические джунгли Индонезии. Да и Суринам в Южной Америке тоже местечко нездоровое, но как-то все жили без проблем там, где испанцы и португальцы умирали.
Своим морякам я демонстративно запретил выменивать золото у индейцев и сам не менял. Хотя это здесь самый выгодный товар: на стеклянные вещицы стоимостью 4 серебренных реала, можно выменять украшений стоимостью 1000 реалов. Но, во-первых, тут золота нет, а то, что было, мы еще весной, когда стояли с Кортесом все выменяли, во-вторых, не хочу я связываться с королевской монополией. У меня ни королевского уполномоченного на борту, ни разрешения короны вести этот обмен нет, раньше я вел такой обмен тайно через индейца Уареа, а сейчас светиться по мелочам не хочется. Тут же, как приедем в цивилизованные места, матросы пойдут на исповедь, а там их не забудут спросить про данный обмен. Опять же тут народ простой, скажут им, побожись, что золото не меняли, а клятвопреступниками тут никто не станет, сразу все признаются. Так что меняем по мелочам — какао бобы, ваниль, хлопок сырец. Опять же объемы мизерные, не могут здешние индейцы своими палками копалками большие участки земли обрабатывать, самим всего не хватает. Стоим уже неделю, приезжают индейцы из Сентлы, и с верховий реки Грихальвы. Нет, ребята, ни перья, ни нефрит мне не нужны, оставьте их себе.