Но испанцы и немцы и сами прекрасно справятся с остальными противниками. Там более сотни европейцев, в том числе 10 всадников, по здешним понятиям грозная сила. Местные мятежники также будут заняты посевной, так что они или сдадутся сами, не в силах сопротивляться (в это время тут никто не воюет), или же будут действовать разрозненными отрядами в 100 или 150 человек, по месту прописки, которых моя конница порубит на окровавленные ошметки. Постреляют этих дерзких койотов, пустят им кровь. И естественно, что Герхард фон Розенберг обещал меня всемерно поддерживать, жизнь наемника не сахар, свои деньги он зарабатывает своей же кровью. А у меня всегда найдется в запасе несколько песо для моих друзей.
Сильно переживаю за судьбу моей эскадры Кристобаля и Диего, по плану они должны уже двинуться в обратный путь. А на этом этапе потеря даже одного корабля для меня будет критической. Конечно, сейчас не сезон штормов и ураганов, но Атлантический океан шутить не любит. Итак, три корабля это 150 лояльных лично мне человек. В первую очередь, по максимуму грузим купленных русских рабов, далее в приоритете мои родственники, потом пойдут для перевозки мятежники республиканцы коммунерос, которых в Испании ждет виселица, каторга или галеры. В крайнем случае, можно будет взять несколько французов, их мы сумеем потом ассимилировать. Особенно, если это будут гасконцы, то есть те же баски, только французские. А толпы проходимцев и висельников мне тут не нужны.
Между тем за всеми этими важными делами, наступает очередная весна. Короткая южная зима уже в целом позади и природа торопиться взять свое. Мы все еще находимся в Кайоакане. В Мехико уже строится мой дворец из белого известняка, но, как вы понимаете, строительство такого дома-крепости займет намного больше времени, чем глинобитного дворца, по ацтекским технологиям. Вечер, около девяти часов; ночь выдалась великолепная, светлая и прозрачная, которая несвойственна этому климату. Темно синее небо сияет миллиардами ярких звезд, а тростник на озере Тескоко колышется под легким дуновением ветерка, таинственно нашептывая что-то. На улицах до сих пор слышен шум гуляющей толпы, но они постепенно пустели, а я наслаждаюсь кружкой тамариндовой настойки.
Целый день я распределял места под гасиенды для своих людей, было много споров и даже криков среди этих истинных кабальеро, теперь можно просто наслаждаться отдыхом. Посижу немного и наведаюсь в свой гарем, как честный человек, я должен ублажать моих многочисленных туземных жен, скрепляющих союзы с индейскими вождями. Но эта работа не лишена удовольствия. А где ты научишься еще ценить удовольствия, как не в Мексике? Мексиканцы столетиями будут жить как на вулкане, в постоянных ожиданиях очередных восстаний, революций, землетрясений и всяких иных напастей, ежечасно грозящих обрушиться им на головы, поэтому здесь так ценят любые удовольствия, и ничто не в силах помешать им наслаждаться ими.
Так кто там у меня сегодня по графику? Очередная дочь Монтесумы. Вопреки воспетым в литературе образам восхитительных красавиц, это не самый лучший вариант. Мотекусома на пятом десятке отдал богу душу два года назад, так что моей молодой жене почти тридцать лет. Уже не раз была замужем, а уж любовников, наверное, меняла как перчатки. Тростиночкой ее тоже не назовешь, но нужно же всячески крепить дружбу с ацтеками, а то они могут обидеться. Зовут Анной, еще Кортес всех пленников царской фамилии приказал перекрестить.
Пошли. Процедура проста. Ее величество ждет меня в своем зале для приемов в Серебряном дворце – глинобитной палате, не лишенной некоторого рода великолепия: там есть золотые и серебряные украшения, огромная роскошная кровать, и углубленная в пол керамическая ванная, отделанная перламутром, а по стенам развешены хлопковые занавески с вышитыми узорами. Там принцесса совершает свои церемонии, принимая присягу на верность от различного рода ацтекским чиновников, которые затем ползком удаляются, и внимание Ее Величества, оставшейся в обществе нескольких прислужниц, обращается к последнему пункту повестки дня, то бишь белому богу. Тут у них в ходу национальная доктрина: Мексика – это весь мир, причем совершенный, и не может быть предательства чернее, чем придерживаться другого мнения. Одна из служанок выводит меня вперед – и я поднимаю глаза на мою принцессу.