Хан Муххамед-Гирей (сын большого друга России Менгли-Герея) расположился в лагере в 60 верстах от Москвы на реке Северке, распустив свое войско изгоном грабить и убивать. Там же к нему присоединился подошедший с войском казанский хан Сагиб-Гирей. Разосланные кругом татарские отряды проходили по многим краям, заполонив всю сельскую местность на широком пространстве пожарами. Многих людей татары взяли в полон, многих посекли. В одной только волости в Тотьме поганые иссекли шесть с половиной тысяч душ христиан. Степные дикари заставляли многочисленных русских пленных, применяя лютые пытки, собирать всяческие железные предметы. Из бревен вытаскивались гвозди, с дверей снимались петли и засовы. Все это было ценной добычей.
Как обычно, в этот трудный час русским помогли их единственные союзники: дороги и климат. Из-за отсутствия нормальных дорог (их заменяли реки, но по ним татары плавать не умели) степняки не сумели сполна воспользоваться теплым летним временем. А наступившая осень, заставляла их поторапливаться назад. Чай, малый ледниковый период наступает. Как обожравшаяся анаконда, татарское войско медленно отступало обратно в степь, уводя с собой неисчислимые караваны пленных. Никакой погони за ними не было.
Потери России в людях были неисчислимые. Из пяти миллионов населения, один миллион погиб или попал в плен. Как так можно обосраться? Не понимаю. Сейчас Португалия имеет 900 тысяч населения и держит в Индийском океане войско в 10–12 тысяч человек. И этого вполне хватает, чтобы гонять миллионы тамошних мусульман и в хвост и гриву. А там мусульмане намного развитее этих степных нищих дикарей! Как можно не побить этих несчастных 300 тысяч татарского степного населения? Да там и бить никого не надо, просто поджигай периодически летом степи со всех сторон и все, татары зимой сдохнут с голоду. Так как тогда у них наступит падеж лошадей и скота и массовое вымирание населения. И никаких набегов не будет.
Вернемся к пленным. Никто не знает, сколько всего крымцы их захватили в плен, но число это было просто огромным. Говорят, что татары захватили 800 тысяч пленных, но перед отходом перебили всех стариков и немощных, чтобы не возится с их конвоированием. Самих татар было слишком мало для такой громадной толпы. По пути пленных также не щадили, слишком их было много, всех заболевших тут же на месте убивали, всех кого нельзя было продать за дорогую цену тоже убивали, чтобы не кормить. В сентябре хан отвел войска на южную границу под Рязань, где русским представилась возможность откупить назад своих пленников.
Но выкупали только знатных. Так рязанский наместник Иван Васильевич Образцов — Хабар выкупил князя Оболенского за 700 серебряных рублей. Выкупали захваченных княгинь и боярынь. Но таких счастливцев было относительно не много, по сравнением с морем захваченных в рабство. Отдыхая, татары развлекались, насилуя пленниц: жен на глазах мужей, матерей на глазах у детей. Около 300 тысяч пленных татары погнали в тысячекилометровый марш на юг. Тех, кто отставал, без жалости убивали, и в октябре татары с богатой добычей вернулись в Крым, где их уже ожидали турецкие работорговцы.
Но и они не ожидали в этот раз такого огромного числа пленных. Часть, что сумели погрузить на корабли, хан Муххамед-Гирей продал туркам, а потом наступила зима, и портовую гавань Кафы сковало льдом.
В самом Крыму пленных было столько, что их продавали на пару мелких монет. Поговаривали, будто раба-христианина редко отдавали в обмен на что-то большее, чем обычная луковица. Часть людей погнали на рынки Астрахани, чтобы продать оттуда в Персию и Среднюю Азию. Цены на рабов обрушились, предложение во много раз превышало всяческий спрос. Чтобы не кормить огромное число рабов, крымский хан отдал десятки тысяч людей для татарской молодежи, чтобы те учились убивать не на манекенах или связках соломы, а на живых людях. Вот такие мишени для стрел или сабельных ударов. Словно зайцев щенкам. Поневоле вспомнишь, что милосердие поповское слово, и значит мусульманам оно не известно. По весне турки привели множество судов для перевозки рабов и теперь цены на русских рабов обрушились по всей Европе, Азии и Африке.
В Константинополе бедствия русских продолжались. После высадки на берег их отводили в безистан, или рабский рынок, где их, подобно скоту, продававшемуся тут же, выставляли на торги. Продавцы заставляли рабов ходить туда-сюда, чтобы продемонстрировать их походку; их избивали, когда они проявляли лень или утомление, либо если кому-то казалось, будто они "симулируют". Покупателями, как правило, были спекулянты, планировавшие впоследствии снова продать свои приобретения за большую цену; и главной присказкой в этом бизнесе были слова: "Христиане сегодня дешевы", будто торговали не людьми, а акциями и облигациями.
Самых привлекательных женщин, как правило, отвозили в Константинополь, предназначая для гарема султана. Остальных заковывали в цепи и бросали в отвратительные подвалы частных домов, где они томились до тех пор, пока для них не находилась работа, либо помещали в обширные тюрьмы, которых в тот период в Стамбуле насчитывалось около десяти штук. В таких тюрьмах имелось по несколько камер, в каждой из которых можно было держать 15–16 рабов. В этих ужасных каморках могли находиться женщины и мужчины совершенно разного социального статуса — благородные и простолюдины, священнослужители и миряне, купцы и ремесленники, высокородные дамы и крестьянские девушки, одни из которых еще питали надежду, что за них заплатят выкуп, а другие не чаяли снова оказаться на свободе.
Старых и немощных отправляли продавать воду. Каждый из них, закованный в цепи, водил по улицам города ослика и разливал воду из кожаных бурдюков, притороченных к его спине. И горе было тому рабу, который в конце дня не приносил своему господину определенную сумму. Другие пекли хлеб в пекарни и спешно таскали его клиентам, ибо турки любят есть его горячим. Третьи наводили порядок в доме (ибо мусульмане ненавидят грязь), отбеливали стены, стирали одежды и заботились о детях. Четвертые относили на рынок фрукты, следили за скотом или работали на полях, иногда разделяя бремя плуга с тягловым скотом. Хуже всего приходилось тем, кто занимался тяжелым трудом, связанным с добычей строительного камня и доставкой его с гор на побережье.
Государственные рабы носили на щиколотке железное кольцо, а на ночь их закрывали в рабских тюрьмах, в то время как днем они должны были выполнять всю тяжелую работу в городе, такую как уборка, перетаскивание и добыча камня. В качестве пищи им давали по три куска хлеба в день. Некоторые были вынуждены трудиться в цепях. Нередко их ругали и били как справедливо, так и без малейшего повода, и их жизнь почти не отличалась от той, которую вели собаки. Но самым неприятным в статусе раба была не тяжелая работа или удары, а психологическое состояние — отчаяние и понимание того, что свобода недостижима, гнетущая боль, постоянно мучившая сердца гордых людей, вынужденных трудиться под зорким взглядом мерзких надсмотрщиков, самых жестоких из всех бесчеловечных чудовищ, наиболее грубых представителей рода человеческого, бича человечества, душителей всеобщей свободы, безжалостных убийц невиновных. Мрак!
А ведь число людей конечно. И на Руси теперь долго не удастся добыть рабов, пока новые людишки не народятся. А это лет десять-пятнадцать. Понятно, что в этом году татары уже на Русь не пойдут, нечего им там, на пустых пепелищах, делать. Возможно, и на Польшу не пойдут, пока еще они друзья и союзники, потерпят годик. А пойдут, наверное, в Астрахань, на волне успеха постараются восстановить единство Золотой Орды, раз Муххамад-Гирей столь победоносный полководец, и уже подчинил себе Казань в качестве вассала. Кажется, там немногочисленные астраханские татары быстро разобьют этого туземного царька и его войско, убьют самого Маххамед-Герея и заодно его наследника, и все быстро закончится. Оказалось, все крайне просто, если не валять дурака!
Так что, во-первых, в этот год мне нужно скупить всех, до кого я смогу дотянуться. Сейчас цена маленькая, а потом долго никого не достанешь. А чтобы организовать перевозку такого огромного числа людей, мне без своей территории на той стороне Атлантики не обойтись. Во-вторых, всяческая религия нас учит: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Так что мы имеем в наличии: многочисленные просьбы мусульман их частично перебить, а остальных обратить в рабство. Конечно, я не ангел мщения, и не могу своими мизерными силами кидаться на амбразуру, но отщипнуть у магометан немножко земли, мне сам бог велел. Так что все к одному, придется лезть туда, будет и мне и польза, и моральное удовлетворение. А много людей мне там и не понадобиться, европейцы-ренегаты пираты братья Барбаросса захватывали с двумя тысячами человек у арабов такие страны как Тунис или Алжир. Мне же лезть в самую гущу не стоит, но где-нибудь на Атлантическом побережье Марокко я просто теперь обязан очистить от неверных пару областей для себя. Больно там местечко подходящее. Да и население очень разнообразное и своеобразное.