На древних перуанских керамических изделиях процесс обезображивания зафиксирован так точно, что можно выделить все клинические стадии заболевания: распад мягких носовых тканей, полное исчезновение носа и губ и, наконец, разрушение костей — носовой перемычки, верхней челюсти и зубов. Популярное перуанское наказание путем отрезания носа и губ, было простой имитацией лицевых деформаций, вызванных болезнью, которые могли считаться возмездием со стороны жестоких богов.
Когда в Америке появились испанские конкистадоры, они пришли в ужас, увидев обезображенные лица местных жителей в низинах, особенно у тех, кто выращивал коку. Испанцы решили, что имеют дело с разновидностью проказы, и назвали болезнь «лепра бланка» — «белая проказа». С годами мукозный лейшманиоз приобрел много других названий в Латинской Америке: «тапирий нос», «сиплый голос», «губчатая рана», «большая язва». Естественно, все это были мягкие симптомы болезни, более тяжелая форма заболевания, поражая внутренние органы, сразу сводила человека в могилу.
Распространение этой ужасной эпидемии вызвало настоящую панику среди индейцев майя. Часть из них, бросив все, ушла на более сухой полуостров Юкатан. Там известковая почва быстро пропускала воду в глубину, не вызывая застаивание почвенных вод, служащих питательной средой для размножения комаров и москитов. Но это особо делу не помогло, полуостров с трех сторон окружен океаном и влаги там, хоть отбавляй. Цивилизация немного потрепыхалась на полуострове, но все равно погибла еще до Колумба, оставив лишь свои загнивающие остатки.
Другая элитная часть населения, главные касты, потомки белых переселенцев, узнав от своих чибчоязычных подданных о южных горах Перу с высокогорным умеренным климатом, здоровом регионе, где имелись своеобразные верблюды в качестве объекта для приручения, массово эмигрировала на юг. Завоевав и подчинив местных индейцев, они дожили там, в покое и богатстве, до испанского завоевания. При этом они стремились сохранять древнюю чистоту крови от белых людей. Великий Инка считал своей законной женой среди трех тысяч индианок только свою родную сестру. И только наследник, родившийся в результате этого инцеста, мог занять трон этого государства. Судьба остальных индейцев была незавидна, они работали внизу в плодородных долинах, съедаемые паразитами заживо.
Так инки выбрали место для строительства своей новой столицы Мачу-Пикчу в том числе из-за широкого распространения мукозного лейшманиоза. Инки испытывали просто параноидальный страх перед лейшманиозом. Москиты — разносчики этого заболевания — не могут жить в горах, они обитают только в низинах, где инки выращивали коку, священный кустарник. Мачу-Пикчу расположен как раз на подходящей высоте — слишком высоко для лейшманиоза и достаточно низко для коки; в Мачу-Пикчу правитель, ведущий свое происхождение от белых богов, пребывал в полной безопасности и мог руководить ритуалами, связанными с выращиванием коки, без риска подхватить опаснейшую болезнь. Судьба остальных туземных подданных никого не волновала.
А оставшиеся без руководства индейцы майя ушли в джунгли, подальше от городов, и там основали свои новые поселения. Тут уже не было дворцов и пирамид: только хижины из пальмовых листьев и крохотные поля маиса…
Глава 6
И тут я пришел в сознание. Словно кто-то внезапно включил свет, и яркая вспышка озарила все вокруг. Впрочем, тут же этот свет потух, и мутная серая стена встала перед моими глазами. Что я видел? Сидор, финикийцы…Болезненный бред, галлюцинации, или тени минувшего обрели свои истинные черты, мелькнув в моей голове? Впрочем, это было неважно, тут же океан жуткой боли поглотил мое измученное тело.
Два дня я был на границе жизни и смерти. Этакое мерзкое состояние, когда ты не можешь отключиться и забыться, погрузиться в целебный сон, но и явь ты не ощущаешь полным образом. Все серое и все плывет. То становилось жутко жарко, и меня заливали струйки пота, а то ледяной холод заставлял дрожать мое израненное тело мелкой дрожью. Вдобавок ко всему, я изрядно наглотался глиняной пыли и крошки и теперь периодически меня разрывал жуткий кашель, в попытках отхаркнуть проглоченную мерзость. Во время приступов кашля я так напрягался, что ожидал, что мой ослабленный организм не выдержит этой пытки, и я скончаюсь от предпринимаемых усилий. Кроме того, жутко болело все тело, у меня было переломано немало костей, не говоря уже о повреждениях мягких тканей. Казалось, что какие-то кусочки своего организма я утратил безвозвратно.