Во время очередного приступа я решил, что для меня будет лучше всего просто сдохнуть. После чего стремительно пошел на поправку и сумел заснуть.
После сна я очнулся и понял, что кризис успешно миновал. Но я был ослаблен, подобно маленькому котенку. Сил не было, чтобы лишний раз пошевелиться. Я обвел глазами полутемную комнату, она была полна народу. Тут присутствовали: Кристобаль де Охеда, в прошлом личный медик Кортеса, парочка ацтекских жрецов-знахарей, раскрашенных в красные, синие и черные цвета, три служанки, в том числе молоденькая Фебея, и моя дежурная жена, кажется, дочь касика Куэрнаваки. Многочисленные стервятники в ожидании моей смерти слетелись на свой шабаш. Как в такой обширной компании я не отдал до сих пор богу душу — ума не приложу.
— Все вон! — тихо просипел я и шевельнул забинтованной левой рукой в направление входной двери.
Все засуетились. Мне пару раз пришлось еще повторить свое приказание. Впрочем, одну пожилую коренастую служанку-индеанку я все же позволил оставить в своей комнате. Фебея, конечно, смазливая девушка, но не полагаться же в таком деликатном деле на пятнадцатилетнюю девчонку, у которой ветер гуляет в голове?
Следующую неделю я выздоравливал. Впрочем, любые лекарства я пить категорически отказывался. Моя верная собака Стрелка, чующая любой яд в еде и питье, погибла смертью храбрых, спасая мою жизнь. Что они мне могут подсунуть? Лучше не рисковать. После переноса сознания в это тело я всегда обладал отменным здоровьем, так что положусь как я лучше на своего ангела-хранителя, а не на примитивное искусство местных шарлатанов!
Тем не менее, мне приходилось пить воду и куриный бульон. Симптомов отравления пока не наблюдалось, и я мог тем временем предаваться различным размышлениям.
Прежде всего, с гуманизмом явно пора заканчивать. Сейчас любой прогрессист и гуманист, что покойный Кортес, что покойный Магеллан без колебаний вешает и рубит головы, руки и ноги, при малейших подозрениях на измену. Так что не будем нарушать сложившийся порядок. Не нами он установлен, не нам его и отменять. Времена нынче сволочные, впрочем, как и всегда. А я был бы не правителем, а святым, если бы пользовался всеобщей любовью. Чужим добром не трудно соблазнится. Кто мягко стелет для колен — тот голову не прочь отрезать. Такие испанский народ порождает пословицы и поговорки. Все же правители держат своих подданных в повиновении страхом. Так что внедрим в народные массы провокаторов и особо буйных ликвидируем, а то благодушие тут чревато такими печальными последствиями. Таковы пути интриги…
«Как плотью, жилами, и кровью, и костями, так от рожденья мы наделены страстями». Даже если я узнаю простую шутку, содержание которой мне не понравится, ее рассказчикам, таившим в жале яд, не поздоровится! Недаром же в народе говорят: «Лишнее говорить — себе вредить». Ишь, расплодилось крысиное отродье, ничтожные псы! И вообще, хреново тут жить без пулемета! Жизненно необходим револьвер, готовый к выстрелу в любой момент. Перед глазами тут же возникла живая картина из штата Техас: одинокий гордый шериф, окруженный многочисленной сворой мерзких и грязных бандитов…
Второй момент, мне срочно нужна замена Стрелки. Животное-дегустатор, а то я, таким образом, помру в скором времени. Собака или обезьяна, мне без разницы, лишь бы хорошо выполняла свою работу.
Более сложные проблемы я оставлял на потом, предпочитая лишний раз поспать, чтобы восстановить свои силы. Так я убивал свое время в безмятежном спокойствии сонного дворца.
На вторую неделю я начал вникать в различные мелочи и их разруливать. «Но только возвестит гремящая труба, что снова близится кровавая борьба, он, забывая гнев врагу навстречу, как встарь, кидается в губительную сечу». Так, от сеньора Кристобаля я узнал, что помимо многочисленных переломов, у меня оторвало половину правого уха, и так же пару фаланг пальцев на правой руке. Не думаю, что мой ангел-хранитель обеспечит мне регенерацию тканей, но посмотрим. А впрочем, здесь считают, что шрамы лишь украшают мужчину. По крайне мере хоть яйца остались на месте, и это уже хорошо!
Ногти на руках тоже все послезали, но тут можно надеяться на лучшее.
— Сеньор Кристобаль, вы же умный человек! — как-то раз обратился я к нашему славному медику.
— Смею на это надеяться — склонил голову польщенный седовласый доктор, продавец знаменитого гранадского порошка для ступней, якобы предохраняющего от подгнивания ног.
— А почему Вы так редко попадались мне на глаза? — продолжал я свой допрос.
— Так Вы же никогда не нуждались в моих услугах, обладая завидным здоровьем! — отвечал мне столь важный член нашего Мексиканского просвещения.