Сто восемьдесят человек, не теряя темпа, маршируют через горы, через остров, чтобы внезапно напасть на испанцев на другом побережье. Там у нас сразу вместе располагаются города Санкти-Спиритус и Тринидат. Пусть там будет триста мужиков. Если внезапно напасть на Санкти-Спиритус, то может, многие будут отсутствовать в округе, по экономьендам, а сотню испанцев мои воины побьют и прогонят. Но вот с Тринидатом дело будет уже намного хуже. Сто пятьдесят разгневанных яростных мужчин и к ним еще добавятся и беглецы. Если не повезет (а чем черт не шутит, может и здесь испанцев застанем со спущенными штанами и захватим город) придется врагов только обстрелять издали и сразу отходить обратно. Там еще Санта-Клара близко расположена и там тоже будут испанцы. Но ничего конкистадорам в моем преследовании не обломятся. На перевалах можно будет подорвать пороховую мину (лучше вместе с преследователями) и они отстанут. Так что 200–250 испанцев оттуда на Гавану не пройдут и временно успокоятся.
А вот дальше будет гонка со временем. На плотно заселенном востоке острова Куба враги явно могут собрать 500 конкистадоров. Но все они разом на Гавану не пойдут, кто-то да останется. А мои люди тоже будут ждать вторую партию бойцов, следующую из Веракруса на моих судах. Десять дней нужно будет как-то продержаться. А вот тогда и мой флот перекроет Наветренный пролив, ширина которого составляет всего 50 километров, чтобы с Эспаньолы разные помощники не лезли, и моя армия нового поколения возьмется за сумрачных конкистадоров всерьез. Пороха у меня в разы больше, чем имеется у испанцев на Кубе. Так что медленно, но верно будем очищать и выдавливать испанцев прочь с острова. Если кто захочет, пусть проваливает с оттуда на Эспаньолу- золотой коридор мы им обеспечим. Кто решит перейти на мою сторону, по месту можем договориться.
Вот как-то так. В первой партии пойдут сотня немцев (дембель только через Кубу) и остальные русские. Во второй русские из старожилов (а корабли должны мне еще и новеньких привезти). В Мексике испанцы если и восстанут, то им же хуже тогда будет, натравлю на них злобных индейцев. Если же индейцы восстанут, пусть сразу вешаются. Я их уже предупредил, что я, как грозный бог, напущу на них, в данном случае, демонов ужасных болезней и половина населения у них умрет. Специально на Кубе буду различных больных собирать и привезу их с мексиканскими индейцами целоваться!
— А когда Куба станет нашей, — в заключении сказал я, — все получат награды: земельные владения, экономьенды и поместья.
Послышался еще более громкий гул одобрения, и мои слушатели обменялись ухмылками, ибо трофеи этим наверняка не ограничатся. У них будут золото, серебро и женщины. Уйма женщин. Гул перерос в смех, когда до воинов дошло, что все они подумали об одном и том же.
Пока же по мере завершения посевной на юге, отправляю индейцев носильщиков в Веракрус относить различные необходимые в походе припасы: порох, ядра, свинец, пушки. Половина немцев уже в городе, еще к ним сотню солдат отправлю в конце месяца. А заодно и сам съезжу, гляну на месте, что там творится. Пока еще самая жара на побережье не началась. А после сезона ураганов уже будем смотреть или в Марокко отправляться, или тут какая неприятность вылезет. Может, испанцы на Кубу высадятся, хотя какими силами? Из Испании и пяти сотен воинов уже не отправят.
Все же число хороших воинов конечно. Есть в рыцарском ордене Калатравы всего 1200 рыцарей, а таких орденов в Испании всего 4 штуки. А сейчас папаша Андриен Утрехский и вовсе подчинит последние рыцарские ордена королевской власти, и тупоумные бюрократы лет за двадцать успешно изведут весь боевой рыцарский дух. А тут и с французами сейчас идет война и неверными турками, и безбожные мавры нападают, откуда королю новых солдат брать? И так уже в последний раз все тюрьмы опустошили, всех преступников в новобранцы записали. А местные Антильские испанцы уже и трех сотен добровольцев не наберут, они уже люди суровой жизнью наученые. Кто последний раз пошел — гниют сейчас в могильных курганах под Веракрусом.
И вот, в последний день апреля я выступил с вооруженным отрядом из Койоакана. Эта было нечто вроде военного парада, демонстрация силы и власти. Помню, как когда-то я расфуфыренный собирался ехать на войну в Мексику с Кортесом. Я ныне намного переплюнул себя тогдашнего. Нужно было показать себя индейцам во всем своем великолепии, в сиянии силы и величия. Ожиданием народных масс о том, как обязан выглядеть правитель солнечной страны, приходилось соответствовать. Мой вороной красавец «Гонщик» блистал сбруей, богато отделанной серебром. Волосатик пока в своей холщовой сумке перекочевал в руки индейца слуги. А я во главе отряда из сотни воинов изображал из себя мужественного красавчика.