Когда адмирал Колумб впервые увидел Кубу 30 лет назад, он записал в дневнике об этом острове: «Это прекраснейшая из земель, которую когда-либо видели глаза человека…» Земля, завоеванная Диего Веласкесом в 1512 году всего за два года. А мы должны управиться всего лишь за два месяца.
Следуем северным побережьем вдоль прибрежных лесов. Иногда заметны и боиа местных индейцев, хижины, крытые пальмовыми листьями. Нам необходимо попасть в земли старого индейского вождя Абанагуапесе, именно там находится молодой испанский город — Сан-Кристобаль де ла Абана. Тут надо заметить, что Гавана (La Habana) произносится по-испански «ла Абана». Сколько же меня тут не было? С 1519 года? Пять лет, как бежит время. Интересно как там поживают мои индейские друзья? Мудрый шаман Уареа, наверное, стал старым и дряхлым. А моя первая туземная жена Вайнакаона, скорее всего опять замужем. Детей у меня в этом мире быть не может, а я пропал с концами на долгих пять лет. Так что теперь это, наверное, погрузневшая и подурневшая матрона с парочкой чумазых детей. А впрочем, кого я обманываю? Как раз после нашего ухода с Кортесом тут также разразилась эпидемия оспы, уничтожившая половину индейцев. Да и испанцы свою лепту вносят, за сорок лет завоевания на Кубе останется только пятая часть аборигенов. А хотелось бы вернуться в молодость, кое-что можно было бы изменить.
Но в юность окунуться не удастся. Даже город, из которого уходил я и Кортес в поход в страну ацтеков, уже не существует, его перенесли на другое место, дальше к реке Альмендарес. Как раз через год или два после нашего ухода в поход, несколько десятков испанских семей вместе с черными рабами и двумя сотнями индейцев, все бросили и переместились в другое место. И это еще не предел, этот город вновь перекочует еще раз, ближе к бухте, где будут строится новые корабли из красного дерева для испанских колоний.
Пора подумать о победоносной атаке. Нас несколько меньше, чем планировалось, но в целом разработанный план остается прежним. Только теперь воспользуемся богатым пиратским опытом грабежа испанских городов и высадим ночью штурмовой отряд на берег. Как раз французский пират Жак де Соре лет через тридцать так захватит Гавану. И, чтобы заранее не пугать честной народ, к берегу уйдет одинокий корабль. Значит, высадится всего пятьдесят человек за ночь. Если индейцы их и заметят, то сильно об этом болтать не будут, им какое дело? А утром мы высадим на шлюпках еще сорок человек из первой партии, иначе никак не получится. Я прилюдно поклялся под вопли ликования, что следующую ночь мы либо будет спать в захваченном испанском городе, либо я прикажу отрубить головы всем военачальникам, если они не окажутся ранеными, что придало необходимый импульс для моего храброго воинства. Время пламенных речей и долгих уговоров давно уже прошло.
И вот настало долгожданное утро, наша флотилия входит в бухту, мимо стройных пальм, по светлой утренней глади тропического моря. Раннее утро, море цвета топаза, медленно ползут лоснящиеся валы. Гавана превратилась в тихий небольшой городок с несколькими десятками испанских семей. Большинство жителей еще спит на своих койках.
В основном это тот своеобразный народ, из тех многих в Испании, кто воспользовался королевской амнистией, чтобы отправиться в Америку. Преступникам предлагали на выбор: либо понести кару в Испании, либо отправиться на несколько лет в Вест-Индию. Не все могли рассчитывать на подобную амнистию. Прощения не получали повинные в оскорблении величества, фальшивомонетчики, еретики; выбор не предоставлялся евреям и маврам, а также жителям провинций Каталонии и Валенсии. Зато верные сыны церкви, уроженцы областей, достойных монаршей милости, уличенные в краже и подобных провинностях, могли отделаться от наказания, согласившись поехать в новые колонии. И многие считали, что это намного лучше, чем расстаться с ушами у позорного столба или сесть каторжником на галеру.
Показавшееся поселение — важное укрепление с пирсом, с пристанью. Небольшую площадь окружали каменные дома, две пушки защищают гавань. В порту заметна только одна небольшая бригантина на двадцать человек, видимо местная. Нас уже заметили, испанский дозор, находившийся на возвышенностях у восточной стороны гаванской бухты, вовремя увидел паруса неизвестных кораблей.