Минуло шесть дней моей "болезни", потом вернулся Кристобаль. Дожди здесь в сезон дождей идут не каждый день, (на западной оконечности острова, где находится Гавана, климат считается даже несколько сухой), а приблизительно через два дня на третий, так что жить вполне можно. Только вот жара такая же, как и у нас в разгаре лета. Но меня жарой не напугать, другое дело влажность, вот это вещь явно неприятная, наверное, в таком климате каждая царапина долго гниет и не заживает, так что нужно быть с этим делом очень осторожным. За это время я вполне освоился с новым телом и очень соскучился по работе, буквально уже изнывая от безделья. Все спишь, спишь – так и отдохнуть некогда. Да, о теле: Хуан был среднего роста по здешним меркам, где-то 170 см, чуть полноватый, но я думаю, что быстро этот лишний вес скину, крепыш с румяным лицом. Когда я пытался побриться опасной бритвой из моего сундука (здравствуй знаменитая толедская сталь), то в небольшом плохоньком зеркальце увидел, что теперь я жгучий брюнет с карими глазами, но здесь наверное все такие, в большинстве своем. Так что мне грех жаловаться. К тому же обратно в 21 век я никак не возвращался, и что-то мне нужно было делать здесь и сейчас. Так что пора за работу. Поэтому, когда Кристобаль после своего возвращения вечером зашел ко мне, я порадовал его известием, что вполне здоров и завтра к полудню хочу его видеть для серьезного разговора. Пора что-то решать за мое будущее.
К ночи погода начала портиться и грянул тропический шторм (как хорошо, что мой корабль успел вернуться в безопасную бухту). Ветер все усиливался, а поскольку окон у меня в хижине не было, то и в доме было немногим лучше, чем на улице. Ураган разметал крышу из пальмовых листьев и вырвал с корнем входную дверь. Дождь хлынул, как из ведра, и я совсем промок. Укрывшись за стеной от ветра и с головой закутавшись в промокшее одеяло, я дремал сидя прямо на земле, стремясь просто пережить эту ночь. При вспышках молний можно было заметить, как по воздуху ветер несет разный мусор, ветки, листья, и так далее, так что в моей разрушенной хижине все равно было почти также "уютно" как снаружи. Основательная началась гроза, с небес сверкали яркие разветвлённые молнии, и яростный гром с могучим грохотом сотрясал влажный воздух мрачных туч, из которых проливался на землю мощный дождь. Сквозь эту сплошную водяную завесу я приметил снаружи ободранные и обломанные деревья. Наконец, уже под утро, ветер начал стихать и дождь прекратился, я выглянул наружу, да разрушений немало, много строений, как и мое, стоят без крыши, под стены и на двор нанесло разного мусора, ветки и листья с деревьев, кое-где и сами деревья поломало.
Я принялся наводить порядок внутри своего дома, убирал нанесенный мусор, выносил и развешивал мокрые вещи на просушку, в общем, работы хватало. Солнце начинало припекать, принеся палящую, изнуряющую жару, водяные испарения насытили воздух. Спустя час появился Кристобаль, он пригнал четверых индейцев: Марту, какую-то небольшую девчонку лет 12, старика и паренька лет 14–15. Все индейцы были небольшие, темненькие и худенькие, из одежды у всех был только передник на бедрах. Паренек с ловкостью обезьяны залез на крышу, а остальные начали подавать ему свежие пальмовые листья, которые подымали тут же с земли и вязали лианами в небольшие снопы, а парень сноровисто стал их укладывать наверху. Крыша прямо на глазах начала принимать свои изначальные очертания. Мы же с Кристобалем пока же занялись дверью. Верхнюю кожаную петлю вырвало с мясом, нижняя не пострадала. Поставили дверь, прибили заново кожаную петлю обухом топора, используя тут же нарубленные дощечки твердого дерева вместо шайб. Вот и все, дверь как новая, а крыша часа через полтора также будет готова, уже на треть она была сформирована. Я выпросил у Марты еще кувшин вина, пару тыквенных кружек и закуску из нескольких холодных лепешек из кассавы и мы отошли с Кристобалем в сторонку: посидеть и перекусить, наблюдая за ходом работ. Кассава так по-местному (по-аравакски) называют маниок или сладкий картофель. Вареный маниок по вкусу напоминает обычный картофель; его корни (клубни) перерабатываются в маниоковую муку.
ГЛАВА 5
Я жаждал действий, и мне нужна была информация. Расположившись в тени пальм, мы организовали летний пикник и я приступил к делу, налив Кристобалю в тыквенную кружку вина из кувшина.