Роберт был таким же беззаботным человеком, каким он был и в юности; будь то война или мир, угроза или безопасность, он жил так, будто его не беспокоил завтрашний день и у него не было страха перед будущим. Вот так, если говорить кратко, складывались дела в Англии и в Нормандии, и если не принимать во внимание никого, кроме двух этих скандалистов, которые в жестокой борьбе приобрели "королевский шлем" Завоевателя (так г-н Вэйс любит называть корону). Однако строители церквей продолжали работу, как муравьи, перетаскивающие песчинки. Возводились башни, рыцари вели сражения и устраивали парады, женщины занимались домашним хозяйством, сельские мужчины и женщины в обеих странах возделывали поля и год за годом собирали урожаи. Время от времени то тут, то там возникали стычки, как мы только что видели, — между королевством и герцогством, между ними и их приграничными врагами. Однако минуло почти десять лет, и дети, которые забавлялись игрушками и уныло дули в охотничьи рожки тем летом, когда умер Вильгельм Завоеватель, выросли и стали взрослыми мужчинами и женщинами. Это бы совсем не походило на прежнюю Нормандию, если бы от города к городу через просторы всей страны не распространилось известие о новой великой военной кампании. Кровь норманнов вскипела вместе с кровью всех христиан, когда стало известно, что турками захвачен Гроб Господень и священный город — Иерусалим. Рыцари Сицилии уже были в походе — в море и на берегу, Мать-Церковь в Риме призвала своих детей в каждой стране встать на защиту ее святынь от дерзких варваров.
Герцог Роберт проявил здесь наибольшее усердие. Совершить паломничество к Гробу Господню и защитить христианские ценности желали многие рыцари, однако это паломничество было самым великим. У Роберта, как всегда, не оказалось денег, но, к его радости, ему удалось заключить сделку со своим более бережливым английским братом. Он заложил Нормандию Вильгельму Руфусу на срок пять лет за сумму несколько меньшую, чем семь тысяч фунтов. Он отправился в путь вместе со своими лордами и соратниками, на правом плече у каждого из них были нарисованы белые кресты, и всю дорогу они пели гимны. Не только лорды и соратники составляли эту огромную процессию, включающую много тысяч людей. На каждой остановке — будь то в жилищах бедняков или в богатых поместьях — к ним присоединялись новые люди. Если нужны были какие-то другие убеждения, кроме просто объявления того, что турки взяли Иерусалим, то они были в проповедях Петра Проповедника. Все это создавало такой религиозный накал, которого мир никогда прежде не знал. От города к городу шел великий священник и не иссякал живой поток его красноречия. Женщины рыдали, молились и отдавали драгоценности и богатые одежды, а мужчины стискивали зубы, сжимали кулаки и, вооружившись, присоединялись к процессии за остальными.
Англия поначалу не принимала участия в этом. Вильгельм Руфус радовался хорошей сделке и обложил большими налогами недовольных подданных, чтобы вернуть деньги, затраченные на крестовый поход его брата. Англия выбрала позицию ожидания и в этом первом крестовом походе принимала незначительное участие, в то время как норманны, французы и все их соседи провели три года, испытывая жестокие страдания в этих незнакомых странах Востока. В конце концов им удалось завладеть Гробом Господним. Тем не менее турки еще сражались и не прекращали попыток захватить его вновь, они были опасными врагами, а христианское войско быстро уменьшалось. Вновь был брошен клич по всей Европе, чтобы привлечь больше воинов под Святой Крест.