У Бедфорда были свои критики, начиная от скромного Робина ле Пелетье из Валони, который обвинял его в том, что он "ни на что не годен, кроме как взимать налоги и угнетать народ", и заканчивая его братом Глостером. В целом, однако, современники восхищались им, и даже те историки, которые считают, что ему следовало посвятить свои таланты лучшему делу, полагают, что его мотивы были благими и он сделал все, что мог. Парижский горожанин считал его "натуру совсем не английской, ибо он никогда не хотел ни с кем воевать, тогда как англичане, в сущности, всегда хотят воевать с соседями без причины". Среди своих противников он пользовался всеобщим уважением как "родом благородный, добродетельный, мудрый и щедрый, которого боялись но и любили" и, более кратко, "мудрый, гуманный и справедливый"[478].
Смерть Бедфорда и отступничеством герцога Бургундского нанесли сокрушительный удар по английскому королевству Франция, от которого оно уже никогда не оправится. В течение одной недели исчезли два оплота королевства, и не было никого, кто мог бы их заменить. А всего через десять дней после смерти Бедфорда в Париже умерла третий создатель договора в Труа, королева Изабелла Баварская, вдова Карла VI и мать Карла VII. Хотя ее смерть была незначительной по сравнению со смертью Бедфорда, она стала дальнейшим ослаблением союзнических уз, и ее время, должно быть, показалось современникам еще одним доказательством того, что Бог обратил свое лицо против англичан.
Изабелла умерла 24 сентября. В тот же день арманьяки, удерживавшие Сен-Дени почти четыре месяца, наконец, согласились капитулировать после 5-недельной осады англо-бургундскими войсками под командованием лордов Уиллоуби и Скейлза и сира де л'Иль-Адам. Были большие потери, в том числе племянник сэра Джона Фастольфа сэр Роберт Харлинг, который был убит во время неудачного штурма, стоившего более 80-и английских жизней, но взятие города позволило королеве Изабелле быть похороненной рядом с мужем в Сен-Дени. Тем не менее, было слишком опасно, позволить похоронному кортежу проехать по дороге, и вместо этого покойную королеву с почестями доставили в Сен-Дени на лодке по Сене.
Отвоевание Сен-Дени оказалось последним случаем, когда английские и бургундские войска сражались бок о бок, но это не принесло никакого облегчения осажденным жителям Парижа. В ту же ночь после капитуляции Сен-Дени арманьяки взяли Мёлан, в 24-х милях к западу от Сен-Дени, с помощью двух рыбаков, которые спрятали лестницу в своей лодке и проникли в город по канализационному стоку, впадающему в Сену. Английский гарнизон и их капитан, сэр Ричард Мербери, были застигнуты врасплох, и арманьяки овладели мостом. Главный маршрут снабжения Парижа из Нормандии теперь контролировался врагом, и, как следствие, цены на основные продукты питания резко возросли. К тому же, 1.500 арманьякских солдат, которым по условиям капитуляции было разрешено покинуть Сен-Дени, остались в поле, безнаказанно грабя, мародерствуя и похищая людей в окрестностях Парижа[479].
Без твердой руки Бедфорда у руля, английское королевство Франция, казалось, вот-вот рухнет, поскольку арманьяки воспользовавшись отступничеством герцога Бургундского начали тотальную кампанию против англичан. Мэтью Гоф и Томас Кириэлл отправились из Жизора с войском, чтобы вновь захватить Мёлан, но были перехвачены в пути и разбиты Амбруазом де Лоре и Жаном де Буйе, а сам Гоф попал в плен. В то время как Артур де Ришмон и Орлеанский бастард усилили контроль над окрестностями Парижа, коннетабль выпустил своих псов войны, предоставив капитанам-наемникам, которые до этого самостоятельно действовали против Бургундии на востоке Франции, свободу действий для нападения на Нормандию.
В результате в конце октября Дьепп в результате драматического переворота достался Шарлю Дезмаре и маршалу Пьеру де Рье. Дезмаре и 600 человек перед рассветом тайно поднялись на стены со стороны гавани, затем открыли ворота, обращенные к Руану, чтобы впустить маршала и его людей. В руки арманьяков попал не только город, но и все корабли в гавани, что принесло им огромную добычу и пленных. Падение Дьеппа, расположенного всего в 36-и милях от Руана, стало огромным потрясением и по словам Монстреле, "все англичане во всей Нормандии были очень сильно огорчены, и не без причины, так как город Дьепп был очень сильным, хорошо защищенным, и расположен в одном из хороших районов Нормандии". Если Дьепп мог пасть, то где еще можно было укрыться?[480]
479
Bourgeois, 296–9; Monstrelet, v, 184–7; Chartier, i, 181; Thompson, "Monseigneur Saint Denis", 31–3.