Несмотря на военную необходимость, Йорк отказывался уезжать, пока его полномочия не будут четко определены. Даже Совет был разочарован его отказом отправиться в экспедицию, "молим вас, чтобы вы, учитывая большую опасность, в которой находятся упомянутые страны… а также большой ущерб и потери, которые ежедневно обрушиваются на нас, не откладывая, со своей свитой отправились в наше упомянутое королевство и герцогство, к утешению и довольству наших истинных подданных там". Герцог, как и командиры предыдущих контингентов, ссылался на отсутствие кораблей — прямой результат недостаточной предусмотрительности Совета, распустившего и распродавшего флот Генриха V. В запоздалом признании этого факта и в попытке защитить английское судоходство и южное побережье, Совет поощрял судовладельцев становиться каперами, смягчая жесткие наказания Генриха V за пиратство и позволяя им оставлять себе любую добычу или корабли, которые они смогли захватить[509].
Поскольку все остальные порты на побережье Ла-Манша между Арфлёром и Кале теперь принадлежали врагу, Йорк был вынужден высадиться в Онфлёре, ближайшем к Руану порту, который еще оставался в руках англичан. Часть его войск была размещена там после высадки 7 июня, но в целом объединенная армия Йорка и сопровождавших его графов Саффолка и Солсбери составляла всего 4.500 человек. Даже если к этому добавить 1.770 человек, уже отправленных в составе передовых отрядов, Англия выставила 6.270 человек, а не 11.100, как обещал Генрих VI. И армия Йорка, в отличие от предыдущих контингентов, которые заключали контракты на два года, была обязана служить только год[510].
Йорк направился прямо в Руан, где в течение следующих трех месяцев жил без движения. Похоже, что он считал свою роль скорее административной, чем полководческой, и ему хватило здравого смысла доверить активные военные действия наиболее опытным и способным людям, которых он назначил своими генерал-лейтенантами. Скейлз продолжал удерживать границы Нижней Нормандии от нападений со стороны бретонцев, герцога Алансонского и гарнизона Мон-Сен-Мишель. Толбот, которому помогал Уильям Невилл, лорд Фоконберг, который в течение следующих 12-и месяцев получит свое собственное независимое командование в районах Эврё и Вернёй, занялся зачисткой от арманьяков Па-де-Ко с помощью подкреплений предоставленных Йорком. К концу года большая часть того, что было захвачено арманьяками, снова оказалась в руках англичан, хотя не было предпринято никаких попыток осадить ни Арфлёр, ни Дьепп, а Фекамп, который был отвоеван, был снова потерян через несколько дней, когда изгнанный гарнизон получил доступ в город, сняв железную решетку, через которую под городскими стенами протекал ручей[511].
Замок Лильбонн, расположенный в нескольких милях к востоку от Танкарвиля, был вновь взят с помощью хитроумной, хотя и рискованной уловки, придуманной Фульком Эйтоном, капитаном Толбота в соседнем Кодбеке. Он уговорил пленного из гарнизона Лильбонна, который не мог заплатить требуемый выкуп, пойти на сотрудничество в обмен на свободу. Ему было велено вернуться в свой гарнизон и вести себя так, как будто ничего не произошло. Чтобы развеять подозрения, он должен был продолжать участвовать в ночных вылазках из Лильбонна, возвращаясь туда с англичанами из Кодбека, которых, по его словам, он захватил в плен и таким образом, создавая английский контингент в замке. Так он и делал, пока, наконец, не вернулся с партией из нескольких лошадей и людей, "переодетых в пленников". Как только эти люди оказались на мосту, они схватили привратников, ворвались внутрь и быстро овладели замком пленив всех, кто в нем находился. За эту "верную службу", положившую конец перебоям в движении по Сене, Эйтон был вознагражден денежным подарком в размере 3.510 т.л. (204.750 ф.с.), сумма которого взималась в качестве налога с жителей герцогства[512].
Пока англичане были отвлечены потерей Парижа и необходимостью защищать Нормандию, Филипп Бургундский решил, что это подходящий момент для захвата Кале. Это было логическим продолжением его долгосрочного плана по аннексии всех Нидерландов, который, по иронии судьбы, он осуществлял до сих пор, потому что его английские союзники держали арманьяков занятыми в других местах. Выполнение этой задачи стало одной из причин его отступничества, в результате которого Кале и его округ оказались изолированными от Нормандии и уязвимыми. Кале, как главная база компании Стейпл, обладавшей монополией на экспорт шерсти, самого ценного товара Англии, на континент, был жизненно важен для финансовых интересов не только Англии, но и тех областей Нидерландов, в частности Фландрии, которые зависели от поставок высококачественной шерсти для производства ткани. Фламандцы были глубоко возмущены как этой монополией, которая произвольно повышала их собственные расходы, так и все более успешной торговлей английским сукном собственного производства, которая снижала цены на их продукцию. Аррасский договор позволил герцогу наложить запрет на английский импорт в его владения, и образовавшиеся в результате этого запасы нереализованной шерсти в Кале были заманчивой перспективой для фламандских купцов и ткачей.