Саффолк, должно быть, ожидал найти Маргариту в Нанси, но его ждало разочарование, поскольку она все еще находилась более чем в 350 милях от Анжера и должна была прибыть только в начале февраля. Таким образом, в течение целых двух месяцев после своего прибытия английское посольство было вынуждено бездельничать при дворе Карла VII. Это могло быть искренним недоразумением или, как вскоре предположили в Англии, намеренной уловкой Карла, чтобы добиться от Саффолка новых уступок, прежде чем разрешить невесте покинуть Францию. По слухам, на повестке дня снова стоял вопрос о судьбе Мэна[626].
Что точно обсуждалось, так это возможность женитьбы Эдуарда, сына и наследника Ричарда, герцога Йорка, на одной из трех дочерей Карла. Саффолк отстаивал эту схему как страховку на случай, если брак Генриха не принесет наследника, ведь после престарелого и бездетного Глостера, Йорк имел наилучшие права на английский трон, и поэтому в интересах Саффолка было заручиться благосклонностью герцога. Карл VII тоже должен был знать, что Йорк — потенциальный король Англии, однако он охотно согласился на это предложение, только заменил свою младшую дочь, совсем еще младенца Мадлен, на старшую Жанну, которую предпочел бы и Йорк.
Честолюбие Йорка, должно быть, ослепило его, поскольку, если Карл VII отказался разрешить одной из своих дочерей выйти замуж за Генриха VI, почему он должен одобрять брак с его возможным преемником? Заставив Йорка поверить в возможность такого брака, Карл привлек генерал-лейтенанта и губернатора Нормандии в ряды франкофилов, гарантируя, что и он будет готов одобрить уступку Мэна. Если такова была его цель, то он добился успеха и Йорк никогда не осуждал передачу Мэна. Тем временем переговоры о браке затянулись почти на два года, в течение которых генерал-лейтенант делал все возможное, чтобы расположить к себе бывшего "противника Франции": "Я молю благословенного Сына Божьего, чтобы он взял вас под свою охрану и даровал вам хорошую и долгую жизнь"[627].
В начале марта 1445 года Маргарита Анжуйская наконец-то отправилась со своим английским эскортом в новый дом. Эта перспектива ей явно не понравилась. При расставании с дядей-королем она разрыдалась, а к моменту прибытия в Руан, за несколько дней до своего 15-летия, она была слишком больна, чтобы участвовать в торжественном въезде в город, который был для нее подготовлен. Одна из английских фрейлин должна была занять ее место в процессии, облачившись в мантию, которую Маргарита надела на обручение в Туре. Ее лекарь, мэтр Франческо, был занят тем, что пичкал ее "мазями, пилюлями, порошками и лекарствами", но во время плавания из Арфлёра Маргариту укачало, и к моменту прибытия в Портсмут 9 апреля она заболела "оспой"[628].
В этих обстоятельствах неудивительно, что Генрих мог тайно навестить свою невесту перед свадьбой. Миланский посол сообщил, что он переоделся под эсквайра, чтобы лично передать ей письмо от самого себя, что позволило ему внимательно рассмотреть Маргариту, пока она его читала. Не понимая, кто он такой, Маргарита, впоследствии, с ужасом обнаружила, что сидела в присутствии короля Англии. Независимо от того, понравилось ли 23-летнему Генриху то, что он увидел — Маргариту описывали как красивую и развитую девушку, которая в то время была вполне "созревшей для брака" и "самую красивую женщину, хотя и несколько смуглую" — церемония бракосочетания состоялась 22 апреля в Титчфилдском аббатстве в Хэмпшире. Кардинал Бофорт, от которого можно было ожидать выполнения столь важной обязанности, не стал проводить церемонию, хотя Маргарита после этого была передана под его опеку. Пару обвенчал духовник и советник Генриха, Уильям Эйскоу, епископ Солсбери[629].
Возможно, скромная свадьба была организована с учетом плохого самочувствия невесты и ее явного нервозного состояния, но ей не удалось избежать предстоящих экстравагантных торжеств. 28 мая в Блэкхите ее встречало и сопровождало в Лондон обычное собрание знати и гражданских сановников во главе с герцогом Глостером со свитой из 500 человек, всех "в одинаковых ливреях". Ее официальный въезд стал поводом для пропагандистских демонстраций и речей, прославляющих "мир и изобилие", в то время как лондонцы неистовствовали от радости, чему, несомненно, способствовали обильные запасы вина, которое по такому поводу текло из фонтанов. Два дня спустя, 30 мая, Маргарита была коронована в Вестминстерском аббатстве[630]. К лучшему или к худшему, у Генриха появилась жена, а у Англии — новая королева. Все ожидали, что за этим последует прочный мир с Францией.