Соглашение позволяло всем англичанам, желающим уехать, убраться до 15 января, захватив с собой свое движимое имущество, те же, кто желал остаться, могли это сделать. Гоф и Эйтон также заручились обязательством получить письма Карла VII, разрешающие Рене и Карлу Анжуйским заключить перемирие и союз, а также личным обещанием Карла заставить братьев Анжуйских согласиться на статьи договора заключенного с Орлеанским бастардом[681]. Учитывая, как мало у них было возможностей для маневра и то, что они не были дипломатами, Гоф и Эйтон, вероятно, заключили наилучшую сделку, возможную в данных обстоятельствах.
15 января 1448 года наступило и прошло, но Мэн все еще оставался в руках англичан. Еще одна отсрочка до 2 февраля была предоставлена "по просьбе жителей Ле-Мана", но к этому времени Карл VII потерял терпение и решил подкрепить свои требования угрозой применения силы. Узнав, что он "со дня на день соберет большую армию с намерением начать войну", Томас Ху, канцлер Нормандии, написал отчаянное письмо Пьеру де Брезе, коллеге Орлеанского бастарда по недавней делегации в Ле-Ман:
Истинно говорю вам, какие бы слова вам ни были сказаны, или как бы вам ни дали понять Фульк Эйтон, капитан Кодбека, или другие, не сомневайтесь, что обещания, которые были даны и улажены относительно передачи упомянутого города Ле-Мана, будут выполнены и исполнены пункт за пунктом, какой бы ни была или может быть задержка.
Далее Ху умолял Брезе:
Молю чтобы вы, со своей стороны, не привели в движение что-либо, за чем может последовать война или какое-либо другое бедствие, чего Бог не допустит. Такое нелегко сгладить, но это будет полное уничтожение и опустошение бедного народа. Тем более, что если солдаты однажды соберутся в поле, либо на одной, либо на другой стороне, их будет очень трудно заставить разойтись, и это будет лишь пустая трата денег и большие расходы[682].
Роль английских комиссаров становилась все более сомнительной, поскольку в феврале капитуляция не состоялась. Карл VII пожаловался непосредственно Генриху VI, прямо назвав Гофа, Эйтона и Мандфорда, и обвинив их в том, что они прибегают к "уловкам, притворству и диссимуляции", и сказал своему племяннику, что он должен объявить их непокорными и отречься от них. Генрих тем временем отправил Адама Молейнса и Роберта Рооса во Францию. Они высадились в Онфлёре 15 февраля, а через три дня Ху снова написал Пьеру де Брезе, в панике узнав, что армия Карла уже вышла в поле и, по слухам, направляется для осады Ле-Мана. Молейнс и Роос имели "достаточно полномочий, чтобы обсудить и уладить дело Ле-Мана", заверил он Брезе, еще раз умоляя его использовать свое влияние, чтобы добиться отвода армии[683].
К тому времени, когда Молейнс и Роос в начале марта добрались до Карла, он находился в Лавардене, примерно в 9-и милях к северо-западу от Ле-Мана, где обосновался в замке, чтобы иметь возможность спокойно наблюдать за ходом осады. Орлеанский бастард получил командование армией и с помощью Жана Бюро и его знаменитых пушек начал первую официальную осаду города на севере Франции со времен Турского перемирия. Теперь у англичан не было выбора. Если и было что-то хуже, чем покинуть свои земли и имущество и отправиться в изгнание, так это перспектива потерять Ле-Ман в результате штурма и лишиться всего, включая собственной свободы и, возможно, жизни.
Молейнс и Роос не теряли времени, подтвердили соглашение, заключенное Гофом и Эйтоном 30 декабря, исключая только Френе-ле-Виконт, крепость, расположенную ближе всего к нормандской границе, которая должна была остаться в руках англичан, и Майен-ла-Жюэз, которую четыре дня спустя, 15 марта, они согласились сдать "реально и фактически" 27 марта. Чтобы подсластить пилюлю, Лаварденский договор также решал вопрос о компенсации: расплывчатое выражение "разумное обеспечение" было превращено в выплату 24.000 т.л. (1.4 млн. ф.с.), что, по расчетам, в десять раз превышало годовую стоимость уступленных территорий. Эта сумма не должна была быть выплачена наличными, но должна была быть вычтена из appâtis, взимаемых в Нормандии в пользу Карла VII[684].
684
Stevenson, ii, 717–18; Griffiths, 503, 541 n. 120; Jones, "Somerset, York and the Wars of the Roses", 298.