В этом заключался фатальный недостаток заключенного соглашения. Ведь договор в Труа на самом деле был не "окончательным миром", а обязательством продолжить войну. Дофин уже создал альтернативный двор и администрацию в Пуатье, и практически вся Франция за Луарой и между Гасконью и Бургундией оставалась решительно преданной ему, как и большая часть верхней долины Сены и территории к востоку от Парижа. Если Генриху и предстояло достичь своих окончательных целей, то только с помощью меча.
В Троицкое воскресенье, 2 июня 1420 года, архиепископ Санса обвенчал Генриха Английского с Екатериной Французской в приходской церкви Труа. Королю было почти 34 года, а его невесте всего 18. Екатерина, вероятно, не питала иллюзий относительно характера своего мужа, но она могла рассчитывать хотя бы на некоторые из обычных торжеств, сопровождающих королевскую свадьбу. Вместо этого, на следующий день, когда рыцари обеих сторон предложили провести турнир, Генрих приказал: "Завтра утром мы все должны быть готовы отправиться и осадить Санс, где находятся враги моего господина короля. Там мы все сможем сразиться и доказать свою смелость и отвагу, ибо нет в мире лучшего акта мужества, чем наказать злодеев, чтобы бедные люди могли жить в мире"[62].
Глава третья.
Наследник Франции
Главной задачей Генриха в его первой кампании в качестве регента Франции было ликвидировать опорные пункты арманьяков к югу от Парижа. Всего через девять дней после свадьбы ему сдался Санс, и Генрих смог сказать его архиепископу: "Вы отдали мне мою невесту; теперь я отдаю вам вашу". Следующий подарок Генрих сделал Филиппу Бургундскому. 24 июня 1420 года их объединенные войска штурмом взяли Монтеро-сюр-Йонн, а тело Иоанна Бесстрашного, похороненное в приходской церкви, было эксгумировано и доставлено в Бургундию для перезахоронения в Дижоне[63].
13 июля англо-бургундские войска осадили Мелён, сильно укрепленный город на Сене в 27-и милях вверх по течению от Парижа. Там к ним присоединились брат Генриха, герцог Бедфорд, который привел 2.000 подкреплений из Англии, и их зять, Людвиг III, пфальцграф Рейнский, во главе 700 немцев, жалование которых Генрих согласился оплатить. Англичане, в отличие от французов, обычно не нанимали иностранных наемников, но Генриху не хватало людей для кампании за пределами Нормандии, и ему нужно было нанести решающий удар по Дофину.
Капитан Мелёна, Арно Гийом, сир де Барбазан, был "экспертом, изобретательным и знаменитым в военном деле". Не устрашенный ни численностью осаждающей армии, ни мощной бомбардировкой из больших английских и бургундских пушек, он сумел сдерживать врагов в течение восемнадцати недель. Барбазан восстанавливал поврежденные оборонительные сооружения и лично возглавлял регулярные вылазки, чтобы нанести урон и потери осаждающим, англичане же отвечали в обычной манере, укрепив свои лагеря, окружив их рвами и частоколами так, что они образовали ряд временных замков, окружающих город. Они также навели еще один наплавной мост через Сену для поддержания связи между осаждающими войсками[64].
Когда Генрих приказал подвести под стены огромную мину (подкоп), Барбазан начал копать контрмину, чтобы перехватить английскую. Это был трудный и опасный инженерный подвиг. Преимущество землекопов заключалось в том, что они знали, куда идут, и, поскольку подземный туннель должен был быть достаточно большим, чтобы обрушить участок стены, они могли использовать вьючных лошадей, чтобы завозить под землю подпорки и вывозить грунт. Определить местоположение и направление мины можно было, только прислушавшись к звукам от производимых подземных работ. Осажденные часто прокладывали несколько пробных туннелей, прежде чем находили нужное место, и даже тогда они могли отклониться в сторону или уйти глубже в попытках обнаружить мину до того, как она обрушит стены. Работая при свете свечей и факелов в этих тесных, лишенных свежего воздуха условиях, осажденные могли рыть туннели только достаточно широкие и высокие, чтобы в них мог пройти один человек. После проникновения во вражеский туннель у них было два варианта: обрушить его, поджигая стойки, или напасть на землекопов, направив туда группу солдат[65].
В последнем случае место встречи мины и контрмины часто становилось импровизированным турниром, где рыцари с каждой стороны могли проверить свою доблесть и мастерство в ратных подвигах. Как и другие рыцарские сражения, такие как поединки и турниры, эти стычки под землей не были смертельным боем, а просто возможностью проявить себя в трудных и опасных условиях. Однако из-за того, что участники рисковали своей жизнью, бои в туннелях заняли особое место в рыцарских преданиях. Считалось, что они создают узы боевого братства между противниками: они смешивали свою кровь в бою и поэтому должны были лично служить друг другу, помогать, советовать и защищать, несмотря на то, что их страны находились в состоянии войны.
65
Лучший европейский пример мины и контрмины находится в замке Сент-Эндрюс в Файфе, Шотландия. Они были пробиты в отвесной скале, что объясняет их прекрасную сохранность, и датируются осадой 1546–47 годов. Я благодарна своему сыну, Эдварду Баркеру, за то, что он обратил мое внимание на них.