Брак Бедфорда и Анны Бургундской стал краеугольным камнем англо-бургундского альянса. Бедфорду было 34 года, его невесте — 19, когда они поженились в Труа (как Генрих V и Екатерина Французская тремя годами ранее) 14 июня 1423 года. Такая разница в возрасте не была необычной в средневековых династических брачных союзах, но, похоже, что между ними существовала подлинная привязанность. Анна также пользовалась большой личной популярностью, особенно в Руане и Париже, от чего ее муж и союз с англичанами только выигрывали.
Бедфорд во многих отношениях идеально подходил для роли регента Франции. Возможно, ему не хватало харизмы брата, но он был глубоко предан целям Генриха и интересам своего племянника, был умелым полководцем и администратором и именно его решительные действия, когда он отправился в Париж, чтобы заявить о регентстве от имени своего племянника, убедили колеблющихся в Парижском Парламенте присягнуть Генриху VI, которые рассматривали законные притязания Дофина на корону. Бедфорд также был страстным франкофилом, который щедро одаривал церкви и аббатства, покровительствовал французским художникам, писателям и ремесленникам, владел обширными землями на севере Франции и дворцами в Париже и Руане, и, что самое редкое для англичанина, настаивал на своем погребении во Франции. Как и Генрих, но в отличие от их брата Глостера, он стоял над политическими партиями и пользовался всеобщим уважением[105].
Королевство, которым Бедфорд должен был править в качестве регента, было единым в теории, но на практике разделено на области английского завоевания и бургундского влияния. (В него, конечно, не входило арманьякское Буржское королевство, которое в 1422 году занимало весь центр Франции от средиземноморского побережья на юге до Луары на севере, включая Анжу и часть Мэна).
Нормандия имела давнюю традицию независимости от французской короны, которая была закреплена в своде обычного права XIII века и хартий вольностей XIV века. У нормандцев даже была своя "нация", или расовая группа, в Парижском Университете, и, подобно бретонцам и гасконцам, современники обычно отличали их от французов[106]. Генрих V намеренно играл на этом сепаратизме, постоянно повторяя на протяжении всего завоевания, что Нормандия принадлежит ему по праву наследования, и, призвав норманнскую знать предстать перед ним в Руане весной 1419 года, он принял их в одежде герцога Нормандии, а не короля Англии[107].
Генрих также не пытался навязать герцогству властные институты по английскому образцу, предпочитая взять под контроль существующую администрацию и сделать ее независимой от французской короны. Когда каждый новый город или замок переходил в его руки — а иногда даже раньше, чтобы обеспечить стимул для его сдачи, — он назначал для него английского капитана и размещал там гарнизон. В то же время он назначал новых чиновников для управления гражданской администрацией. Самыми важными из них были бальи, чья роль примерно соответствовала роли английского шерифа. В герцогстве было семь бальи, каждый из которых отвечал в своей области за отправление правосудия, исполнение королевских указов, создание и руководство местным ополчением. По мере завоевания каждого бальяжа бальи также необходимо было заново назначать, но в каждом случае новым бальи становился англичанин[108].
Однако их подчиненные почти всегда были нормандцами, которые воспользовались предложенной им оливковой ветвью мира, чтобы сменить подданство и продолжить свою службу. Наиболее важными были финансовые чиновники: виконты, отвечавшие в пределах каждого бальяжа за сбор и выплату регулярных доходов с королевских земель и земель вассалов; сборщики налогов, которым чиновники приходов перечисляли суммы, собранные в тех случаях, когда Генеральные Штаты Нормандии вводили налог на домохозяйства (fouage); и grênetiers, которые заведовали соляными складами и получали доход от налога на соль (gabelle) — ценного источника денег в то время, когда засолка была самым эффективным способом сохранения мяса и, особенно, рыбы, которую все добрые христиане должны были есть по пятницам и во время Великого поста. Сбор других налогов, например, налога с продаж (aides), обычно поручался тому, кто больше заплатит, кто выплачивал единовременную сумму налога со скидкой, а затем мог оставить себе все деньги, которые принесло его усердие[109].
105
B. J. H. Rowe, "The Grand Conseil Under the Duke of Bedford, 1422–35", Oxford Essays in Medieval History Presented to Herbert Edward Salter (Oxford, 1934), 209; Guy Thompson, "Monseigneur Saint Denis", his Abbey, and his Town, under the English Occupation, 1420–1436" in Christopher Allmand (ed.), Power, Culture and Religion in France c.1350–c.1550 (Woodbridge, 1989), 26; Thompson, 138–42; Le Cacheux, xcvi — xcvii; Reynolds, "English Patrons and French Artists", 312.
106
Philippe Contamine, "The Norman "Nation" and the French "Nation" in the Fourteenth and Fifteenth Centuries" in David Bates and Anne Curry (eds.), England and Normandy in the Middle Ages (London and Rio Grande, 1994), 215–34.
108
Newhall, 154. The seven bailliages were the Cotentin, Caen, Alençon, Évreux, Rouen, Gisors and Caux.