После взятия Руана Генрих решил занять более жесткую позицию по отношению к непокорному дворянству и если их не удастся убедить подчиниться, то их тоже следует лишить имущества. Среди тех, чьи земли были официально конфискованы, были молодой герцог Алансонский (со своим маршалом, ветераном Азенкура Амбруазом де Лоре), Жак д'Аркур, граф де Танкарвиль, и его кузен Жан д'Аркур, граф д'Омаль, Луи д'Эстутевиль и Жан де ла Хэй, мессир де Куланс. Неудивительно, что все они посвятили остаток своей жизни войне против англичан.
Земли и имущество, конфискованные у "мятежников", независимо от их статуса, переходили в личное владение Генриха, обеспечивая ему средства для вознаграждения своих сторонников и установления постоянного английского присутствия в Нормандии. Распределение Генрихом конфискованных земель было неспешным и тщательно спланированным и это было сделано не для того, чтобы насладиться трофеями победы, а взвешенной попыткой обеспечить долгосрочное будущее герцогства. Из 358 зарегистрированных пожалований, сделанных в период с сентября 1417 года по июнь 1422 года, почти две трети были сделаны в 1419 году, в год консолидации после сдачи Руана[116].
Политика распределения земель проводилась с обычным для Генриха вниманием к деталям. Каждое пожалование регистрировалось. Имя первоначального владельца сверялось с реестром тех, кто принес присягу, чтобы убедиться, что имущество было конфисковано на законных основаниях, затем рассчитывалась его стоимость, выраженная в годовом доходе. Прилагались усилия, чтобы убедиться, что получатель имеет связь с данной местностью и что существует корреляция между размером подарка и его статусом. Так, например, в 1419 году Ричард Вудвилл, назначенный бальи Жизора, получил владения в соседнем Дангю, Николас Брэдкирк, торговец тканями, приобрел дома в Арфлёре и Кане, а Роджер Уолтэм, клерк Счетной Палаты Кана, также получил дом в этом городе[117].
Такое тщательное распределение пожалований помогло создать социальную прослойку из англичан, которые были заинтересованы в поддержании завоевания в своей области, но не перегружали их обязанностями, которые они не могли себе позволить выполнять. Владение собственностью шло рука об руку с должностью в гражданской или военной администрации, но оно также накладывало обязательства. Сэр Гилберт Умфравиль был восстановлен в правах на родовые земли своей семьи в Амфревиль-сюр-Итон, которые были конфискованы у Жана д'Эстутевиля и Пьера Амфревиля, но он должен был содержать гарнизоны для всех их замков и еще предоставлять 19 латников и 24 лучника для армии. С другой стороны, Роджер Уолтэм получивший дом в Кане был обязан ежегодно платить ренту в размере 40 т.с. (117 ф.с.) и оплачивать свою долю расходов на городскую стражу за одну ночь[118].
Чтобы обеспечить выполнение этих условий, Генрих V практически все земельные или имущественные пожалования оформлял в fee tail — юридический прием, означавший, что наследовать могли только прямые наследники, что предотвращало переход права собственности из семьи. Если детей не было, право собственности автоматически возвращалось к короне. Например, когда бездетный Умфравиль был убит при Боже, его французские земельные владения снова перешли в руки короля, а затем были переданы сэру Роберту Брюсу, несмотря на то, что у погибшего был живой английский наследник, его дядя, сэр Роберт Умфравиль. Англичанам было разрешено покупать или приобретать другие французские земли, но им было запрещено продавать свои пожалованные вотчины, кроме как другим англичанам и с разрешения короля. Споры, возникавшие в связи с королевскими пожалованиями, должны были решаться Советом в Руане, а не обжаловаться в парижском Парламенте, что гарантировало сохранение твердой власти Генриха[119].
В основе земельного урегулирования лежала концепция, согласно которой завоеванные земли должны были обеспечивать себя войсками для собственной обороны. Поэтому неспособность нести требуемую военную службу могла привести к конфискации, как это обнаружили Джеймс Линд и Уолтер Хоклат, когда они не явились к "нескольким кампаниям, осадам и в армию против наших врагов" и их земли были отобраны у них и переданы более надежному Ричарду Вудвиллу[120].
Земли, принадлежавшие церкви, не были обязаны выставлять воинов, хотя они должны были предоставлять лошадей, повозки и продовольствие для армий, действующих в герцогстве. Тем не менее, эти земли тоже переходили в руки короля по мере завоевания и возвращались только после того, как соответствующий епископ, аббат или другой прелат приносил клятву верности. Королевские счета показывают, что таким образом через руки Генриха прошло имущество каждого епископа и 66 аббатств и монастырей (две трети от общего числа) Нормандии[121].
117
Robert Massey, "The Land Settlement in Lancastrian Normandy" in Tony Pollard (ed.), Property and Politics: Essays in Later Medieval English History (Gloucester and New York, 1984), 81; Allmand, 90–1.