Хотя сама Жанна не признавала этого, определяющим моментом в ее жизни, по-видимому, стал набег бургундцев на ее деревню в июле 1428 года, когда она и ее семья были вынуждены бежать в безопасное место, в ближайший обнесенный стеной город Нефшато, а вернувшись, обнаружили, что их церковь и деревня сожжены, а поля опустошены[228]. Этот опыт оставил у Жанны стойкую ненависть к бургундцам и, по ассоциации, к англичанам. По-видимому, это послужило причиной ее самого первого публичного поступка — первого из трех визитов к Роберту де Бодрикуру, арманьяку, капитану Вокулера, в 12-и милях к северу от Домреми, от которого она потребовала предоставить ей эскорт "во Францию", чтобы она могла "снять осаду с Орлеана"[229].
Бодрикур, что неудивительно, не очень любезно отреагировал на такое заявление, сказав дяде Жанны, что он должен отвезти ее домой и выпороть. Тем не менее, и в Домреми, и в Вокулере она поразила окружающих своим чувством миссии. "Разве вы не слышали это пророчество, — спрашивала она, — что Франция будет разрушена женщиной, а восстановлена девственницей с Лотарингской границы?"[230] Это пророчество было позже идентифицировано свидетелями на суде по делу об оправдании как сделанное женщиной-отшельницей из Авиньона Марией Робине, история которой очень похожа на историю Жанны. В 1398 году Марии было видение, в котором голос велел ей отправиться к королю Франции и рассказать ему, как покончить с расколом в церкви. При дворе Карла VI она в присутствии магистра Жана Эро, будущего профессора теологии, описала свои видения о запустении королевства и бедствиях, которые ему предстоит пережить:
В частности, она увидела множество доспехов, которые были ей подарены; она ужаснулась этому, боясь, что ее заставят принять эти доспехи; затем ей было сказано, чтобы она не боялась, что ей не придется носить это оружие, но что после нее придет Святая, которая будет носить это оружие и избавит королевство Франция от врага[231].
Позже Эро был убежден, что Жанна д'Арк действительно была той самой Святой, или Девой, приход которой предсказала Мария Робине.
Феномен женщины-провидицы и пророчицы возник в мире, где женщинам было отказано в официальной роли в церковной иерархии. Авиньонское пленение Пап (1309–1377) и Великий западный раскол (1378–1417) привели к экспоненциальному росту их числа, поскольку многие благочестивые женщины, глубоко уязвленные хаосом и коррупцией в сердце Церкви, стремились к прямым отношениям с Богом и реформам. Самыми известными из них были Бригитта Шведская (1303–1373) и Екатерина Сиенская (1347–1380), которые были канонизированы в 1391 и 1461 годах соответственно, но было много менее известных фигур, таких как Урсулина Венери, простая девушка из Пармы, которая отправилась в Авиньон и в личной беседе с Климентом VII убедила его уйти в отставку в пользу его римского соперника. Мария Робине (ум. 1399 г.) и Жанна-Мария де Майе (1331–1414 гг.) аналогичным образом донесли свои божественные откровения непосредственно до короля Франции, угрожая апокалипсисом, если он не вмешается, чтобы положить конец церковному расколу[232].
Таким образом, у Жанны было много общего с такими женщинами, включая, в случае Марии Робине и Жанны-Марии де Майе, прямую связь с двором герцогов Анжуйских. Жанна-Мария была крестной матерью одного из детей Людовика I, герцога Анжуйского, и его жены Марии. Она также была подругой Иоланды Арагонской, жены Людовика II, герцога Анжуйского. Муж Иоланды, в 1395 году, добился представления Жанны-Марии королю и проводил с пророчицей длительные частные беседы. Сама Иоланда позже будет выступать в качестве свидетеля на процессе канонизации Жанны-Марии в 1414 году. Ее свекровь, герцогиня Мария, также знала Марию Робине и присутствовала при одном из ее видений в 1398 году[233].
Интерес Анжуйской герцогской семьи к религиозным провидцам объясняется тем, что родная деревня Жанны, Домреми, находилась в герцогстве Бар, которое принадлежало младшему сыну Иоланды, Рене Анжуйскому, по праву его брака с Изабеллой, дочерью Карла, герцога Лотарингского. Роберт де Бодрикур был капитаном Вокулера от имени Рене Анжуйского и служил ему не только как солдат, но и как советник, камергер и свидетель при составлении его документов. И именно Карл Лотарингский, услышав слухи о Жанне, приказал привезти ее к нему в Нанси, чтобы он мог расспросить ее о своем плохом здоровье. В своей обычной откровенной манере она ответила Карлу, что ничего об этом не знает, но рассказала ему о своей миссии и предложила молиться за него, если он пришлет Рене Анжуйского сопровождать ее во Францию[234].
229
Taylor, 142. Согласно показаниям ее дяди, первый визит Жанны состоялся в мае 1428 года, но его рассказ полон противоречий, а осада Орлеана началась только 12 октября 1428 года.
232
André Vauchez, "Jeanne d'Arc et le Prophétisme Féminin des XIVe et XVe Siècles", in Jeanne d'Arc, 159–64.
234
Taylor, 142–3; Vale, 49–50; Léo Germain, "Recherches sur les Actes de Robert de Baudricourt depuis 1432 jusqu"à 1454", Bulletin Mensuel de la Société d'Archéologie Lorraine et du Musée Historique Lorrain, 2 (1902), 221–30.