Кардинал был столь же успешен и в наборе людей, хотя, возможно, только потому, что он использовал семейные связи: два его племянника, Томас и Эдмунд Бофорты, подписались возглавить экспедицию, насчитывающую 2.649 человек, более 2.000 из которых должны были отправиться во Францию в начале марта. В свои 25 лет Томас Бофорт провел большую часть жизни во Франции, но только потому, что в 1421 году будучи подростком попал в плен при Боже, а освобожденный летом 1430 года, провел остаток года в участвуя в кампании и вернувшись в Англию вместе со своим дядей в декабре. Его младший брат Эдмунд, будущий 1-й герцог Сомерсет, станет одной из самых важных фигур в истории английского королевства Франция. В возрасте 21-го года он был серьезно скомпрометирован неосмотрительной любовной связью с вдовой Генриха V, но искупил свою вину честной военной службой, возглавив крестоносные войска кардинала во Франции в июле 1429 года. Бедфорд назначил его коннетаблем армии и капитаном нескольких важных крепостей, а также доверил ему осаду Этрепаньи и Шато-Гайяр. Оба Бофорта имели обширные земельные владения во Франции, Томас — как граф Перш, а Эдмунд — как граф Мортен, что давало им веские личные причины для защиты английских интересов во Франции. Еще один племянник кардинала, Ричард Невилл, унаследовавший графство Солсбери от своего тестя, когда тот погиб при осаде Орлеана в 1429 году, летом 1431 года приведет с собой еще 800 человек. Общие расходы на оплату войск и доставку их во Францию составили 24.000 ф.с. (12.6 млн. ф.с.), более половины из которых были предоставлены за счет личных займов кардинала. Никто не мог сомневаться в приверженности Бофорта английскому королевству Франция, но вопрос в том, отвечала ли эта приверженность в конечном итоге интересам самого королевства[342].
Глава одиннадцатая.
Суд и казнь
Бедфорд продолжал активно действовать в течение всей зимы с теми ограниченными силами, которые были в его распоряжении. 30 января 1431 года он привел в Париж конвой из "по меньшей мере" 56-и лодок и 12-и барж, груженных столь необходимыми продуктами. Его подвиг вызвал бурную радость в городе, поскольку он провел конвой как против течения, так и в условиях бушующих ветров и трех недель проливных дождей, которые до сильно подняли уровень воды Сене и в отличие от нескольких предыдущих конвоев, герцог также избежал всех засад арманьяков, устроенных по пути из Руана. К марту, когда погода нормализовалась и из Англии прибыли первые подкрепления, Бедфорд снова вышел в поле, захватив несколько опорных пунктов на Марне вокруг Ланьи, но не сумев взять сам Ланью[343].
Несмотря на героические усилия Бедфорда, набеги арманьяков из крепостей, окружавших Париж, постоянно нарушали поставки продовольствия, вызывая рост цен и отток бедняков из города: по слухам, в апреле за один день уехало 1.200 взрослых. Отсутствие безопасности означало, что было нецелесообразно перевозить молодого короля с его огромной свитой в столицу Франции, что создавало административные проблемы, поскольку все основные государственные институты находились в Париже, а король и Большой Совет оставались в Руане. Такие чиновники, как канцлер Луи де Люксембург, присутствие которого требовалось в обоих местах, вынуждены были проводить большую часть времени в дороге, курсируя между Руаном и Парижем[344].
Еще одним следствием отсутствия безопасности в Париже и его окрестностях стало то, что суд над Жанной д'Арк, который Университет хотел провести в столице, также пришлось перенести в Руан. Герцог Бургундский, испытывая нехватку денег, наконец, согласился продать Деву, а Генеральные Штаты Нормандии выделили 10.000 т.л. (583.333 ф.с.) из налога в 120.000 т.л. (7 млн. ф.с.), предоставленного в августе 1430 года "на покупку Жанны д'Арк, которая, как говорят, была ведьмой и военачальником, ведущим войска Дофина"[345].
Стоит задуматься, что могло бы случиться с Жанной, если бы герцог Бургундский не передал ее англичанам. Поддался бы он на требования Кошона и Университета и отдал бы ее под суд за ересь? Отдал бы он ее за выкуп арманьякам, если бы предложенная сумма была достаточно велика? Оставил бы он ее у себя в качестве потенциального козыря для будущих переговоров с Карлом VII? Или он оставил бы ее гнить в качестве пленницы в Боревуаре? В итоге его решение взять деньги и переложить проблему на своих союзников оказалось весьма дальновидным.
342
Harriss, 103, 187, 204–5; PR, x, 443; Griffiths, 191. Роман Эдмунда Бофорта с Екатериной мог привести к рождению Эдмунда "Тюдора", отца Генриха VII: ODNB, Edmund Beaufort, 1–2.
345
Pernoud, 160–1; Beaurepaire, 40. Трудность классификации Девы отражена в амбивалентной фразе, описывающей ее как "человека войны".