Монахи были особенно активны в качестве шпионов и вражеских агентов, поскольку их странствующая жизнь и религиозная практика позволяли им путешествовать с места на место и пересекать политические границы, не вызывая подозрений. Карл VII регулярно нанимал их в качестве посыльных и шпионов. Один из них, известный под кодовым именем Samedi passé, посылался "много раз" в Кале и другие места "для обнаружения предприятий англичан"; семь раз захваченный и подвергнутый пыткам, он провел 12 лет в английской тюрьме, прежде чем ему удалось бежать, но в конце концов был вознагражден за свои услуги, став персональным пенсионером французской короны. Однако в Париже в сентябре 1432 года предполагаемыми предателями оказались настоятельница Сент-Антуан-де-Шамп и несколько ее монахинь, которые были арестованы и взяты под стражу за заговор с племянником настоятельницы с целью убить привратников у ворот Сент-Антуан и предать город врагу[391].
Даже англичанам не всегда можно было доверять. В начале июня 1432 года несколько англичан были казнены в Понтуазе за сговор с жителями города с целью предать его арманьякам. Позже в том же году некий Томас Гернес и его спутник были захвачены гарнизоном Донфрона. По причинам, которые не были объяснены, но, возможно, потому что они поселились на этой земле или были захвачены и не смогли заплатить выкуп, они присоединились к вражескому гарнизону в замке Гонтье-сюр-Орн. Перед казнью как "англичане, предатели, воры, разбойники, враги и противники" эти двое признались, что они также совершили "определенную измену… которая, просто, без этого признания, не могла бы быть обнаружена"[392].
Самым надежным методом предотвращения таких предательств было обеспечение мира, безопасности и обильное снабжение всем необходимым для жизни. Ничего из этого Бедфорд не мог предложить. Даже стихия сговорилась против него. Зима 1431–32 года была исключительно долгой и суровой. В январе Сена замерзла на глубину двух футов на всем протяжении реки от Парижа до Корбейля, остановив все водяные мельницы в городе, а баржи, направлявшиеся из Руана в столицу, не могли пройти дальше Манта, и столь необходимые грузы скоропортящихся продуктов сгнили. Постоянные заморозки, град и лютый холод в течение всей весны уничтожали почки и цветы фруктовых и ореховых деревьев, разрушая перспективы осеннего урожая. За проливными дождями и наводнениями в июле последовала палящая жара в августе, которая сожгла виноградники и привела к неурожаю зерновых, не только создав дефицит хлеба, но и продлив его, поскольку не осталось запасов семян для посадки на следующий год. Голод и болезни всегда шли рука об руку, но жертвами эпидемии, охватившей Париж, стали молодые люди и маленькие дети[393].
Бедфорд делал все возможное, чтобы облегчить ситуацию, сосредоточив свои усилия на попытках предотвратить набеги арманьяков, которые препятствовали торговле и разоряли сельскую местность, путем захвата их баз. После взятия Лувье герцог, по просьбе Генеральных Штатов Нормандии, оставил в поле 300 латников и 900 лучников под командованием лорда Уиллоуби. В его обязанности входило отвоевание нескольких крепостей на нормандской границе в радиусе 20-и миль от Се, включая Бонмулен и Сен-Сенери, а на поддержку его кампании были выделены значительные суммы[394].
Причина, по которой эти крепости стали приоритетной целью, заключалась в том, что их капитаном был Амбруаз де Лоре, маршал герцога Алансонского, и 29 сентября 1431 года он во главе 700 человек совершил дерзкий рейд из Сен-Сенери. Им удалось пройти незамеченными 55 миль через сердце Нормандии, последние 10 из них — с помощью проводников, которые вели их через долины тайными тропами к окрестностям Кана. Их целью была ежегодная Михайловская ярмарка, которая всегда проводилась на открытых полях между городом и аббатством Сент-Этьен.
Нападение произошло неожиданно. Испуганные торговцы и горожане бросали свои лавки и товары и бежали обратно в город в таком количестве, что привратники не могли ничего сделать с воротами под натиском толпы. Солдаты из гарнизона попытались сделать вылазку, чтобы спасти бегущих, но были отбиты так решительно, что арманьяки оказались почти у самых стен. Однако Лоре знал, что у него недостаточно людей для взятия города, и ему хватило ума отвести свои войска назад. Однако он добился того, чего хотел, наведя ужас в сердце Нормандии и получив богатый улов товаров, лошадей и пленных. Многие из взятых в плен были богатыми купцами и жителями Кана, которых привезли в Бонмулен, чтобы держать до выкупа и только за делового партнера Гийома дю Валя потребовали 2.000 салюдоров (160.417 ф.с.) наличными, два отреза серебряной ткани и другие, менее ценные вещи[395].