Конец этого брака открыл еще одну небольшую, но значительную трещину в англо-бургундском союзе. Напряжение начало давать о себе знать. Объявление герцогом Бургундским о 6-летнем перемирии с Карлом VII в 1431 году породило народные надежды и ожидания, что за этим может последовать всеобщий мир, тем более что было широко известно, что новый Папа, Евгений IV, был полон решимости положить конец конфликту и направил своего посланника, кардинала Альбергати, во Францию для посредничества в урегулировании. Ни одна из сторон не просила и даже не хотела этого вмешательства, но они также не могли позволить себе оскорбить главу Вселенской Церкви, отказавшись сотрудничать с его представителем. Их нежелание участвовать в мирном процессе заранее обрекало переговоры на провал.
В ноябре 1432 года Альбергати председательствовал на трехсторонней конференции в Осере между англичанами, бургиньонами и арманьяками. Вскоре стало ясно, что ничего конкретного достичь не удастся. Все аргументы, которые многократно повторялись в предыдущие годы, были приведены и в этот раз. Англичане еще в мае 1431 года решили, что они не могут обязать Генриха VI заключить мирный договор, пока он юридически еще несовершеннолетний, но они были готовы принять перемирие. Арманьяки настаивали на том, чтобы французские пленники, содержавшиеся в Англии после Азенкура, были участниками процесса, и это было небезосновательно, поскольку герцоги Орлеанский и Бурбонский, а также граф д'Э были арманьяками, и прочный мир не мог быть заключен, пока они не примирятся с бургиньонами. Однако французы отказывались даже рассматривать возможность заключения мира, если Генрих сначала не откажется от своих притязаний на французский трон, что было конечно же неприемлемо для англичан.
Филипп Бургундский, который находился в наилучшем политическом положении и мог играть на обе стороны, искал только наилучшую возможную для себя сделку. От арманьяков, помимо извинений и компенсации за убийство его отца, он хотел получить для себя графство Шампань. В конце концов, все, о чем удалось договориться, это то, что стороны должны встретиться снова в марте 1433 года и привлечь к работе пленников Азенкура. Когда уполномоченные вернулись в Париж, горожанин отметил в своем дневнике, что они "ничего не сделали, кроме как потратили много денег и потеряли время" — горькое, но точное описание неуступчивости всех сторон[399].
Неудачный год для Бедфорда и английского королевства Франция закончился неожиданным восстанием нормандца, который был важным сторонником режима с самого начала завоевания. Рауль де Тессон, сир дю Гриппон, быстро подчинился Генриху V и в апреле 1422 года получил в награду все земли и имущество, конфискованные у его брата Жана, который сбежал из Нормандии на территорию арманьяков и не вернулся. 21 августа 1429 года, во время кризиса, вызванного победами Девы, Тессон был назначен капитаном Сен-Ло, заменив графа Саффолка, который попал в плен при Жаржо. Это было значительное проявление доверия к нему, поскольку город имел важное стратегическое значение и недавно подвергся нескольким набегам гарнизона Мон-Сен-Мишель. Во время пребывания Генриха VI в Руане Тессон лично присягнул молодому королю на верность, а в июне 1432 года он служил в армии при осаде Ланьи с большим отрядом из 21 латника и 63 лучников, почти половину из которых ему пришлось нанимать самому[400].
Однако шесть месяцев спустя Тессон оказался "предателем и непокорным". Граф Арундел был вынужден забрать большую часть своего гарнизона из Руана и отправиться в Сен-Ло, чтобы противостоять и отразить "сражением или иным способом" армию герцога Алансонского, которая вошла в Нормандию, чтобы захватить город с помощью предательства Тессона. Возможно, благодаря усердию Арундела, попытка взять Сен-Ло провалилась. Тессон удалился со своей семьей и вассалами в Мон-Сен-Мишель, где в 1433 году они участвовали в морском рейде на Гранвиль, скалистый полуостров в самой северной точке залива, захватив несколько английских кораблей и приведя их на остров. Обширные владения Тессона были конфискованы, а земли с доходом 875 т.л. в год (51.042 ф.с.) в марте 1433 года были пожалованы Ричарду Мербери, английскому капитану из Жизора[401].