Еще одна долгая, суровая зима, когда морозы стояли почти каждый день до Пасхи, а Сена снова замерзла, препятствуя доставке припасов в Париж, не способствовала улучшению настроения. "В Париже не ели никакого хлеба, кроме того, который раньше делали для собак, — жаловался в своем дневнике горожанин, — да и тот был настолько мал, что рука человека могла накрыть буханку стоимостью в четыре денье". В Кале гарнизон настолько отчаялся, когда английское правительство в очередной раз не выплатило им жалованье, что поднял мятеж: солдаты захватили склад, принадлежавшую купцам торговой компании Стейпл, владевшей монополией на экспорт английской шерсти, и силой изгнали сэра Уильяма Олдхолла, лейтенанта Бедфорда в городе[402].
Для Бедфорда эти неудачи усугублялись тем, что он не мог рассчитывать на помощь из Англии, где правительство Глостера находилось на грани банкротства. В предыдущем году во Францию была отправлена только одна английская экспедиционная армия: возглавляемая лордами Камойсом и Хангерфордом, она состояла всего из 1.200 человек, и ее отплытие было отложено до августа, потому что не было денег на выплату жалованья, пока Глостер и кардинал Бофорт не уладили свою ссору, что вновь открыло поток займов от Бофорта. И снова этого было слишком мало, слишком поздно, и в результате Ланьи взять не удалось[403].
За зиму ситуация не улучшилась, и Бедфорд столкнулся с перспективой начать новую кампанию без существенной поддержки со стороны Англии или Бургундии. Возможно, именно по этой причине он решил теснее сплотиться с одной семьей, которая оставалась неизменно преданной и поддерживающей его. Луи де Люксембург, епископ Теруанский, был бывшим президентом Парижского Парламента, членом нормандского Совета, а с 1424 года — канцлером Франции; его брат, Жан де Люксембург, граф де Гиз и де Линьи, постоянно оказывал военную поддержку на местах и лично регулярно служил в англо-бургундской армии. Их брат, Пьер, был графом де Сен-Поль в Артуа, и именно на его дочери, Жакетте, Луи де Люксембург предложил Бедфорду жениться.
Брак означал, что Бедфорд мог продолжать рассчитывать на военную поддержку дома Люксембургов, но также имел и политические преимущества. Он укрепил связи с Нидерландами, где у Англии были значительные торговые и экономические интересы, а также с императором Сигизмундом, который доводился Жакетте двоюродным братом. Это также оживило территориальные амбиции Бедфорда в Артуа, которым помешала смерть Анны Бургундской и рождение законного сына и наследника ее брата, герцога Филиппа. Невеста, которой было всего 17 лет, "резвая, красивая и грациозная", могла обеспечить 43-летнему Бедфорду законного наследника (у него уже было два бастарда от внебрачных связей до женитьбы на Анне Бургундской). В конце концов, у Филиппа Бургундского было два бездетных брака, но его третья жена, Изабелла, сейчас ожидала рождения второго сына. (Филипп, как утверждают, совершил невероятный подвиг, став отцом 26-и бастардов, хотя только один из трех его законных сыновей пережил младенческий возраст)[404].
Брак был отпразднован в Артуа 20 апреля 1433 года в епископской резиденции Луи де Люксембурга в Теруане. Какие бы политические преимущества ни надеялся получить Бедфорд, они были сведены на нет реакцией герцога Бургундского. Филипп был оскорблен как поспешностью повторного брака Бедфорда, так и тем, что граф де Сен-Поль не испросил его разрешения на это, что он обязан был сделать, поскольку герцог был его сюзереном. Еще больше оскорбляло достоинство герцога Бургундского то, что свадьба состоялась в его собственном графстве Артуа, хотя и в анклаве принадлежащем королю, не подпадавшем под его юрисдикцию[405].
Кардинал Бофорт, который всегда поддерживал хорошие личные отношения с герцогом Бургундским, был настолько обеспокоен сложившейся ситуацией и перспективой раскола англо-бургундского союза, что организовал специальную встречу между двумя герцогами в Сент-Омере в конце мая. Его целью было примирение, но он не учел глубину личной обиды и раздражения. Оба герцога прибыли в город одновременно, но ни один из них не сделал первого шага, чтобы не поставить себя в подчиненное положение первым посетив другого: Бедфорд требовал первенства как регент, а бургундец отказывался его уступить, поскольку Сент-Омер находился на ее территории. Ничто из того, что мог сделать или сказать Бофорт, не смогло убедить их отложить свои разногласия, и они покинули Сент-Омер, так и не встретившись. Это была, как и коронация, еще одна упущенная возможность, поскольку они больше никогда так и не встретятся[406].
404
Monstrelet, v, 56; ODNB, John, duke of Bedford, 11; Vaughan, 132–3 считает, что эта цифра может быть преувеличена, и предполагает, что "возможно, пятнадцать".
405
Monstrelet, 55–6; ODNB, John, duke of Bedford, 9; Armstrong, "La Double Monarchie", 107–9.