Бедфорд не отказался от английского королевства Франция, хотя, должно быть, испытывал сильное искушение это сделать. 24 ноября 1433 года Палата Общин представила королю пространную петицию, в которой восхвалялось то, как Бедфорд, "благодаря своей великой мудрости и доблести, долгим и непрерывным личным трудам, опасностям и рискам", "благородно выполнил свой долг" по сохранению французского королевства:
И так часто, как того требовало дело, он подвергал свою персону риску и опасности войны, как самый бедный рыцарь или джентльмен, который был там на службе короля, и совершил много великих и благородных дел, достойных того, чтобы о них вечно помнили; и в особенности битву при Вернёе, которая была величайшим подвигом, совершенным англичанами в наше время, за исключением битвы при Азенкуре… Кроме того, упомянутые общины считают, что присутствие и проживание упомянутого лорда Бедфорда в этом королевстве с момента его прибытия было весьма полезным, и что мирное правление и управление этим королевством таким образом значительно возросло и усилилось благодаря благородному примеру, который он подавал другим… а также в содействии благодаря его великой мудрости и благоразумию посредством советов и консультаций королю и упомянутому правлению и управлению[431].
Короче говоря, они просили короля "желать и молить", чтобы Бедфорд остался в Англии, и это прошение было поддержано Палатой Лордов. Такое громкое публичное одобрение должно было быть лестно для ушей Бедфорда, особенно учитывая причины, которые привели его в Англию в первую очередь, но он считал своим священным долгом нести бремя управления Францией, которое возложил на него его брат-король.
Обдумав этот вопрос в течение нескольких недель, он внес в Парламент свои предложения, изложив условия, на которых он будет проводить больше времени в Англии, пока его племянник не достигнет совершеннолетия. Они включали его право на консультации при назначении членов английского Совета, государственных чиновников и епископов, а также при увольнении светских назначенцев; перед созывом любого Парламента ему должны были сообщить возможную дату и место заседания, "где бы я ни находился на службе у моего господина"; и чтобы поименно велась книга всех тех "старых и немощных" слуг, которые провели свою жизнь на службе у его деда, отца и брата, чтобы они могли быть вознаграждены соответствующими должностями и аннуитетами, когда они станут вакантными. Герцог также попросил выплатить ему 500 ф.с. (262.500 ф.с.) на покрытие расходов, связанных с пересечением Ла-Манша по мере возникновения необходимости, но согласиться на жалованье всего в 1.000 ф.с. (525.000 ф.с.) в год, выплачиваемое пропорционально количеству времени, проведенного в Англии. Это был прямой упрек его брату, Глостеру, который, несмотря на финансовые трудности королевства, увеличил свое собственное годовое жалование как протектора до 8.000 марок (2.8 млн. ф.с.)[432].
Фактически, весь пакет пожеланий Бедфорда был неявным упреком Глостеру, чье положение теперь было сведено к положению старшего члена королевского Совета. Новое соглашение было составлено таким образом, чтобы сделать Бедфорда высшей властью в обоих королевствах во время несовершеннолетия короля, но не подрывая принципа раздельного управления, установленного по договору в Труа. Бедфорд фактически не управлял Англией из Франции, но теперь в законе было закреплено, что самые важные решения в Англии могут быть приняты только после консультации с ним и с учетом его мнения, даже если он находится во Франции. По замыслу Бедфорда, в будущем оба королевства должны были трудиться на общую цель.
Парламент отреагировал на согласие Бедфорда играть большую роль, предоставив субсидию в размере одной пятнадцатой и одной десятой и увеличив пошлины на импорт и экспорт. Признавая, что сукно становится более ценным экспортным товаром, чем сырая шерсть, и что новый поток доходов будет необходим для обеспечения займов, Парламент также ввел новый налог в размере 12 п. с 1 ф.с на стоимость всего экспортируемого сукна. Этот финансовый пакет был меньше, чем надеялся Бедфорд, но это было столько, сколько королевство могло себе позволить[433].