Выбрать главу

— Нет, прошу! — простонала девушка, похожая на Анабету, милая, нежная, ее большие глаза молили о пощаде.

Я пыталась отвернуться. Но я не управляла своим телом. Кто-то смеялся, заставляя рыдающую девушку пить из флакона.

— Я буду королевой лучше тебя.

Я прошла сквозь тьму, миновала дрожащие бумажные лепестки большого голубого цветка. Я не могла перестать дрожать.

Я убила ту девочку.

Нет, не я. Королева Анабета. Малентрик. Фейри в моей клетке.

— Ты убила ее, — выдохнула я. — Ты убила ее и заняла ее место.

Фейри в клетке тошнило. Она сглотнула, боролась с рвотой.

— Теперь ты знаешь, почему твой драгоценный Скуврель не водил тебя через Ночнотени. Они показывают воспоминания. Тайны. Тайны тех, с кем ты путешествуешь.

— А если идешь один? — спросила я, тянула время. Я смотрела, как на меня смотрел мой отец. Он моргнул, как сова, а потом покачал головой, словно не верил чему-то.

— Тогда ты увидишь свои тайны, которые могут быть даже хуже. То, что мы прячем от себя, скрыто не просто так, — сказала она, смеясь.

Глава пятая

Все это было не смешно.

Я медленно развернулась, пытаясь оценить, где мы были. Я не видела ручей, хотя вдали был другой холм — холм со стручками, и там фейри ели за столом. Яркие цвета травы и цветов вокруг них делали все это похожим на историю, а не настоящую сцену.

— Ты не отвела меня к Ручью, Анабета.

— Для тебя — королева Анабета. И ты же не думала, что мы попадем туда в один шаг? — едко спросила она. — Туда хотя бы три или четыре раза прыгать Ночнотенью. Забирайся на тот холм, попробуем это снова. Похоже, это Долина препятствий, отсюда недалеко до Ручья Слез. Если повезет, следующая Ночнотень донесет нас туда в один прыжок.

— Если повезет? — процедила я. Стоило быть осторожнее со сделкой. Рыча, я повела отца от одного холма к другому. Пирующие фейри меня тревожили. Обычно они не выходили днем. Обычно они спали. — Думаешь, моя сестра ушла в дверь с моей матерью? — спросила я у Анабеты. Это все еще беспокоило меня. Я не знала, что с ней случилось. Я могла верить Истине, сказавшей, что она как-то вернулась в мир смертных?

Королева Анабета рассмеялась.

— Конечно, нет. Но самоубийство твоей матери освободило ее из твоей власти. Разве это не интересно? Кто бы подумал, что она так захочет умереть, чтобы освободить свою дочь от тебя? Я начинаю понимать, почему ты убила ради роли. Ты отлично подходишь.

Я игнорировала ее едкие слова. Я не выбирала это — это свалилось на меня. И я не верила, что мама хотела убить себя… да?

Мы взбирались по холму и приближались, и я поняла, что за столом фейри не были живыми. Они были из камня, застыли на месте, подняв чашки к губам, держа блюдца в руках, словно радовались пиру, пока не застыли во времени.

Лозы обвивали стол, фейри и еду — которая все еще выглядела красивой и съедобной. Клубничный пирог с взбитыми сливками заставил меня сглотнуть, хотя я видела ладонь, сжимающую вилку с кусочком пирога, пирог был свежим, а рука была в белой плесени, которая как мох поднималась до плеча и к шляпе. Мелкие голубые цветочки проросли на шляпе и тянулись к бледному солнцу Фейвальда.

Мой отец повернулся к булочке, от которой сильно пахло маслом и корицей, но я убрала его руку, не дав положить еду в открытый рот.

— Не ешь это, — сказала я ему. — Эти фейри не просто так стали камнем.

— Равновесие, — сказала королева в клетке. От ее слов я ощутила это в воздухе. За жизнь, украденную из вкусной еды, украли их жизни. Но почему? Должно быть что-то еще.

Я покачала головой. Это мог сделать прошлый Равновесие. Я ощущала это в воздухе — ощущение правильности от угасающего равновесия. Мне не нравилось, что я могла ощущать это. Еще меньше мне нравилось, что это удовлетворяло меня. То, что сделали эти фейри, и их наказание радовали Равновесие во мне.

Я поежилась.

— Нужно идти, — сказала я, повернулась к Ночнотени впереди, но не успела сделать шаг, помедлила. Что я увижу, отправившись туда? Мне хватит смелости?

Я прошла в цветок, сжимая ладонь отца, надеясь на лучшее.

Когда я увидела лицо матери, мое сердце сжалось. Она смотрела на меня с тревогой.

— Хантер? Ты меня слышишь? Ты знаешь, что только что сказал? — она боязливо огляделась. — Не говори снова. Матушка Чантер хорошая женщина, но если она услышит… если узнает, что я затеваю… Сохрани это между нами, нашу маленькую тайну, ладно? Хотела бы я вспомнить раньше. Я могла бы предотвратить все это, — она будто плакала, еще раз огляделась и прислонилась лбом к моему. — Я все еще люблю свою дочь. Что бы ни говорили, кровь — это кровь. Я сделаю все, чтобы защитить ее. И ты, милый. И ты.