Как исторический источник эти четыре части неравноценны. Первая почти полностью опирается на рассказы, услышанные Робером де Клари в лагере крестоносцев или в пути; она изобилует фактическими неточностями и лакунами. Вторая и третья части, напротив, освещают события, в которых Робер де Клари принимал личное участие, хотя оставался в неведении относительно многоразличных акций «тайной дипломатии» (обмен посольствами, переговоры и проч.), составлявшей немаловажную пружину крестового похода. Третья часть, включающая описание Константинополя, в историческом отношении значительнейшая во всей хронике. Никто из западных современников крестовых походов, когда-либо бывавших в Константинополе (Одо Дейльский, Гийом Тирский, Жоффруа де Виллардуэн), не дал столь обстоятельного описания города. Четвертая же часть записок наименее насыщена реалиями и наиболее легковесна в содержательном смысле. Приводимые в ней сведения, как уже говорилось, получены хронистом из вторых рук.
Какая бы из предлагавшихся схем структурного членения записок ни была верна, существеннее всего обстоятельство, с наибольшей четкостью сформулированное канадским историком П. Дембовски, самым крупным исследователем творчества пикардийского хрониста: «Структура хроники Робера де Клари, с его условно традиционными вступлением и заключением, тщательно соблюдаемым хронологическим порядком изложения, с его анекдотами, рационально оправданными отступлениями, вкрапливаемыми в повествование, — все это показывает, что перед нами не спонтанный рассказ-экспромт, ведущийся с „детской живостью“, а, напротив, строго организованная композиция»[70]. Это суждение лишний раз подтверждает ценность записок Робера де Клари как документа, ярко раскрывающего специфику и уровень исторического менталитета эпохи.
Хотя Робер де Клари обладал относительно невысоким интеллектуальным уровнем и весьма ограниченным культурным кругозором, все же он являлся историком — по интуиции. Хронист не удовлетворяется описанием фактов как таковых (подобно большинству анналистов), а ищет их причины. Его объяснения упрощены, но все-таки Робер де Клари — первый повествователь о Четвертом крестовом походе, ощутивший потребность объяснить историю главным образом из нее самой, первый из множества других, которые сохранили для потомства, может быть, более надежные, но гораздо менее одухотворенные живою мыслью и игрой фантазии свидетельства о своем времени. В заключительных словах Робера де Клари просматривается ясное обоснование его принципиальной позиции: он освещает события как рядовой рыцарь, участвовавший в походе. В этом — мера его правдивости и достоверности, делающая хронику по-своему выдающимся памятником исторического рассказа и исторической мысли феодальной эпохи.
Примечания
Предлагаемый вниманию читателя перевод хроники Робера де Клари базируется на издании рукописного текста, осуществленном французским историком Филиппом Лоэром свыше полувека тому назад и поныне считающемся образцовым (Robert de Clari. La conquete Constantinople/Ed. Ph. Lauer. P., 1924). В этом издании были сохранены наибольшая верность и близость оригиналу (в палеографическом отношении), хотя кое-где встречались мелкие неточности, подмеченные в свое время в рецензиях А. Жанруа и П. Дембовски на публикацию Ф. Лоэра (Jeanroy A. Corrections à Robert de Clari, La conquête de Constantinople/Ed. Ph. Lauer.—Romania, 1927, LIII, p. 392—393; Dembowski P. Corrections à l’édition de la Chronique de Robert de Clari de Ph. Lauer.— Ibid., 1961, LXXXII, p. 134—138).
Переводчик стремился донести до читателя особенности хроники (отсутствие «закругленности» речевого склада и строго логичных переходов, частые, притом неожиданные «перескакивания» от одного события к другому, лексическое однообразие, изобилие «общих мест», стереотипных оборотов и т. п.), не прибегая к искусственной литературной обработке ее языковой ткани, избегая стилевого «подтягивания» текста оригинала к современности.
Наш перевод сохраняет и начертание собственных имен и географических названий (французских, итальянских, немецких, византийских, болгарских), имеющееся в оригинале: их идентификация дается в комментарии. Следует сказать, что в этом отношении предлагаемый перевод хроники Робера де Клари отличается от существующих английского и итальянского переводов ее, выполненных американским историком Э. Г. Мак Нилом (McNeal E. H. The conquest of Constantinople of Robert of Clari. N. Y., 1936) и итальянской исследовательницей А. М. Нада Патроне (Roberto di Clari. La conquista di Costantinopli/Studio critico, traduzione e note di A. М. Nada Patrone. Genova, 1972). Близость к манере повествователя в большей степени, впрочем, сохранена в переводе Мак Нила, в меньшей — в переводе Нада Патроне, нередко «усовершенствующей» подлинник (в литературном смысле).
70