Результаты путешествия доказали, что все расчеты и вычисления Амундсена были правильны. Излагая свой план, он сделал следующие заключительные замечания: «Мы должны вернуться из своего путешествия на полюс к 23 января»… И в самом деле, 25 января 1912 года они вернулись во Фрамгейм (так названо было место их зимовки), и вернулись победителями!
«Но если мои вычисления были не плохи, — говорит Амундсен в своем описании путешествия, — то мой помощник Нильсен достиг в этом отношении прямо волшебства. Я довольствовался тем, что вычислял дни, а он даже устанавливал часы. Он высчитал, например, что мы достигнем Ледяного плато 15 января 1911 года. Расстояние же от Норвегии до Ледяного плато равняется приблизительно 30.000 килограммов, и мы прибыли туда днем раньше, т. е. 14 января».
Как тщательно обдумывал Амундсен все детали своей экспедиции, доказывает следующий рассказ:
«Средства у нас были самые скромные, — говорит Амундсен, — и мне приходилось по нескольку раз переворачивать каждую монетку, прежде чем решиться истратить ее. Вопрос об одежде один из главных в полярных экспедициях, и я находил, что руководитель экспедиции должен лично позаботиться об одежде всех участников. Конечно, наше обмундирование не отличалось изяществом, но оно было теплое и практичное. Я приобрел для этой цели 200 шерстяных одеял. Правда, они были загадочного цвета и с незапамятных времен служили нашим морякам. Наверное они могли бы рассказать не мало жутких морских историй. Как только они попали в мои руки, я первым делом отправил их в красильню, и когда они вернулись оттуда, то их нельзя было узнать. Они отливали чистейшим синим цветом.
Я намеревался превратить их в полярные костюмы и решил прежде времени не открывать их происхождения. Ведь, пожалуй, ни один портной на свете не согласился бы шить платье из старых шерстяных одеял! В моей рабочей комнате эти одеяла были навалены повсюду, когда явился портной. Я указал ему на них и, сделав самое невинное, равнодушное лицо, прибавил:
— Только что получил из-за границы. Необыкновенно счастливый случай. Мне удалось дешево получить эту партию образцов.
Я заметил, что портной как-то покосился на меня. Наверное, ему показалось, что образцы немного велики, но он все же стал рассматривать материю на свет.
— Очень густо вытканная материя, — заметил он. — Я готов даже думать, что она не тканая, а валеная.
Я оставил портного считать образцы и уже начал радоваться успеху своей хитрости, как вдруг услышал его дикий возглас, похожий на рев разъяренного быка. Я бросился к нему и увидал, что он стоит среди массы наваленных синих одеял и размахивает некрашеным одеялом, не оставляющим никакого сомнения относительно своего происхождения. Я забыл спрятать этот образец. Портной поглядел на меня с невыразимым презрением, и ушел. Однако, мне все же удалось, в конце концов, сшить платье из этих одеял, и я смело могу сказать, что ни одна экспедиция не имела такой теплой и прочной одежды».
Огромное значение для полярных путешественников имели собаки, и Амундсен чрезвычайно тепло отзывается о своих четвероногих спутниках:
«В шесть часов утра, по выходе из палатки, каждого приветствовал радостный вой его упряжных двенадцати собак, — говорит Амундсен. — Они лаяли и визжали, рвались с цепи, прыгали и вертелись от радости. И прежде всего надо было обойти всех, поздороваться с каждой отдельно, каждую погладить и приласкать и немножко поболтать с ней. Это были великолепные животные. Как ярко выражали они свое удовольствие при малейшей ласке!
Ни одно чувствительное домашнее животное не смогло бы проявить больше любви и признательности, чем эти прирученные волки. Но они были ревнивы ужасно, и если приласкать одну из них, то остальные начинали выть и старались сорваться с цепи, чтобы броситься на ту, которой было оказано предпочтение».
В январе 1911 г. корабль уже проехал расстояние в 30.000 километров и достиг Китовой бухты, глубоко врезывающейся в ледяной барьер и находящейся в самой южной части моря Росса. Эта бухта была открыта Борхгревинком во время его первого путешествия к Южному полюсу, и там он высадился и первый вступил на лед антарктического материка. Амундсен верно рассчитал, что этот залив даст возможность кораблю пройти как можно дальше к югу, и выбрал местом высадки ту часть побережья, откуда легче было подняться на вершину плоскогорья, простирающегося вплоть до самого полюса.