Во время одной экскурсии для устройства вспомогательного склада, Скотт описывает свое пребывание в палатке во время метели:
«Крутит снег, сухой, как мука. Достаточно двух минут, чтобы человек превратился в белую фигуру. Но в нашей маленькой палатке удивительно тепло и уютно. Мы только что отлично поужинали, наслаждались на покое трубочкой и дружеской беседой у огня, почти забывая о времени и о завывающей кругом метели. Лежа в наших теплых спальных мешках, мы с трудом представляли себе, какой ад существует там, за тонкой парусиной — нашей единственной защитой от непогоды!».
Это было написано Скоттом в феврале 1911 года. Но как изменилось его положение в конце этого же года, когда он приблизился к полюсу почти через месяц после того, как там уже побывал Амундсен, и как ужасен был обратный путь Скотта!
Первая экскурсия для устройства лагеря окончилась благополучно, хотя путешественники несколько раз подвергались большой опасности из-за изменчивости льда, внезапно отрывающегося от берега, трещин, куда проваливались люди и животные, и, главным образом, из-за бурь и метелей. К счастью, все люди уцелели, погибли лошади и пара собак.
Путешественники приютились в старом доме, построенном в этом месте еще во время плавания на корабле «Дисковери». Дом оказался в довольно сносном состоянии, хотя пришлось все-таки исправить кое-что для лучшего сохранения в нем тепла. Скотт так описывает жизнь в этом старом доме:
«Мы собираемся вокруг огня, сидя на ящиках. Каждый держит в руках большой кусок хлеба с маслом и жестяную кружку с чаем: тепло, уютно, хорошо! Однако, в доме мы остаемся недолго. Мы спешим на работу и возвращаемся часам к пяти-шести с изрядным аппетитом. А в это время наши кулинары хлопочут над приготовлением вкусной жареной тюленьей печенки. Удивительно, как это блюдо не надоедает нам, и каждый вечер мы расхваливаем его. Впрочем, один раз оно оказалось неудачным. Уильсон, всегда проявлявший большую изобретательность в деле приготовления разных кушаний, едва не погубил своей репутации. Он вздумал жарить тюленью печенку в пингвиновом жире, уверяя, что этот жир можно лишить его неприятного вкуса. Достали жир, тщательно перетопили его. Получился прозрачный, чистый и лишенный всякого запаха жир. Но наружность, как известно, бывает обманчива, и наше кушанье оказалось пропитанным тем особым ароматом, которым отличается мясо этой птицы и о котором лучше не распространяться. Трое из нас оказались героями и все-таки одолели свои порции, но остальные, отведав, решили довольствоваться сухарями с какао».
«После ужина мы часок-другой курим и беседуем. Это приятное и отрадное для души время, когда обмениваются своими воспоминаниями люди, обладающие буквально мировым опытом. Нет почти той земли, которую не изъездил бы тот или другой из нас, но наше положение и наши занятия различны. Часа через полтора после ужина мы удаляемся на покой, раскладываем наши спальные мешки, разуваемся и, залезая в них, нежимся. В наших мешках, сделанных из шкуры северного оленя, удивительно тепло и уютно теперь, когда они совершенно просохли, а в доме сохраняется большая часть теплоты. Благодаря удачному приспособлению ламп и порядочному запасу свечей, мы имеем возможность почитать еще часик или два, плотно закутанные в наши меха».
В доме была найдена кипа смерзшихся иллюстрированных журналов. Когда они оттаяли, то доставили много интересного чтения.
После трехмесячного отсутствия, Скотт с товарищами вернулся на зимнюю стоянку у мыса Эванс.
«Как приятно было очутиться в теплом сухом доме, который показался нам верхом роскоши, настоящим дворцом внутри! Простор, чудное освещение, всякие удобства! — пишет Скотт, — приятно было есть, как едят цивилизованные люди, взять ванну в первый раз после трех месяцев!
Приятно было чувствовать на себе чистое сухое белье и платье! Такие мимолетные часы полного благополучия, — я говорю мимолетные потому, что привычка скоро притупляет чувство удовольствия, — навсегда остаются в памяти каждого полярного путешественника вследствие резкого контраста с перенесенными лишениями».
Время для санных экскурсий прошло и пора было приготовиться к полярной зиме. Скотт очень гордился подбором своих товарищей и не мог нахвалиться ими. Несмотря на то, что его компания состояла из самых разнообразных людей, они все живут очень дружно, и в доме царят веселье и бодрость.