Я поспешно заканчиваю душ и все еще чувствую легкое головокружение, когда заканчиваю. Живот не совсем в порядке, но мне больше не хочется кланяться фарфоровому богу, так что прогресс налицо.
Я натягиваю трусики и лифчик, так как они не заляпаны рвотой, затем беру футболку со стойки, подношу ее к носу и вдыхаю. Когда я стягиваю ее через голову, она сползает вниз и оказывается чуть выше колен. Несмотря на то что я подавляю трепет в груди от его запаха и от того, что на мне его футболка, мое сердце предает меня и отбивает неровный ритм в груди.
Я вешаю полотенце на место и выхожу из ванной, нервничая. Это совсем не то, что я ожидала увидеть между нами. Мои волосы мокрые, но они не стекают на футболку. А вот слюни могут, потому что Габриэле разделся до черных трусов-боксеров.
Это, конечно, логично, ведь он тоже был весь в рвоте, но я не подготовилась.
Я впервые вижу его не полностью одетым. Он чертовски горяч. Его широкая грудь покрыта мускулами, а на ребрах пресса видна дорожка темных волос, ведущая вниз, к широкому поясу боксеров. Плечи Габриэле округлые, как и его бицепсы.
Часть меня хочет продолжать стоять и смотреть на него, но я напоминаю себе, что сегодня я стараюсь не вожделеть этого мужчину, поэтому я прочищаю горло. — Спасибо, что позволил мне принять душ.
— Без проблем. — Он проходит мимо меня, как будто он не в боксерах, а я не стою здесь в его футболке. Уверена, он действительно считает меня наивной девочкой. — Я ненадолго. Ты займешь кровать.
Дверь ванной закрывается за ним. Я давно надеялась услышать от него эти слова. Только в другом контексте.
Хотя мне хочется использовать время, проведенное в его комнате наедине с собой, для любопытства, я все равно чувствую себя не лучшим образом, поэтому делаю, как он сказал, и скольжу под покрывало на его кровати в темно-белую полоску. Его запах окружает меня, пока я слушаю, как работает душ, представляя, как он выглядит обнаженным, когда вода каскадом стекает по впадинам и долинам его мышц.
Это становится слишком утомительным, потому что нет смысла накручивать себя, если я ничего не могу с этим поделать, поэтому я закрываю глаза, надеясь заснуть. Они остаются закрытыми, когда я слышу, как открывается дверь в ванную. Только когда я слышу скрип его веса на диване, я открываю их.
Его крупная фигура раскинулась на диване, голова повернута и смотрит на меня.
— Что ты там делаешь? — спрашиваю я.
— Здесь я сплю.
Я хмурюсь и пытаюсь сесть, но комната расплывается, и я возвращаю голову на подушку. — Не будь смешным. Иди сюда.
Он смотрит на меня пристально, но я не могу понять, что за этим стоит.
— Это двуспальная кровать. Мы даже не будем спать рядом друг с другом.
Он переворачивается на спину и смотрит в потолок, положив предплечье на лоб. — Мне и так хорошо.
— Если ты не пойдешь спать сюда, я уйду и вернусь в свою комнату.
Я стараюсь придать своему тону стальной оттенок, чтобы он понял, что я говорю серьезно. Хотя я уверена, что он меня не боится.
Должно быть, он это понимает, потому что со вздохом встает с дивана и поворачивается ко мне лицом. — Ты всегда такая заноза в заднице?
— Если верить тебе, то да.
Он забирается под одеяло на другой стороне кровати. Я лежу там в темноте, слушая звук его дыхания в течение минуты. Напряжение между нами нарастает. Мне кажется, что я слежу за каждым его движением. Я почти чувствую пространство между нами в непроглядной черноте. Мы не соприкасаемся, и все же фут или около того между нашими телами словно соединяет нас.
— Прости, — шепчу я в темноту комнаты. — Спасибо, что убедился, что со мной все в порядке.
Он перекладывается на кровать. — Не за что.
— Я просто хотела повеселиться. Иногда мне кажется, что меня столько лет держали взаперти, люди постоянно следили за каждым моим шагом.
Я переворачиваюсь и засовываю руки под подушку.
Он смотрит в потолок. — Я знаю.
Но на самом деле он не знает. Взросление мальчика в нашем мире - полная противоположность. Им показывают мир, учат взрослеть гораздо раньше, чем они становятся достаточно взрослыми, в то время как нас укрывают, чтобы мы были чисты и невинны, пока нас не отдадут кому-нибудь на благо семьи.
— Я знаю, что сегодняшний вечер ничего не значит, но я ценю это. Я не заставлю тебя жалеть об этом.
Он ничего не говорит. В конце концов мои веки становятся слишком тяжелыми, и я засыпаю.
10
ГАБРИЕЛЬ
Я медленно прихожу в себя, поэтому мне требуется мгновение, чтобы понять, что на моей груди кто-то лежит.
Приоткрыв один глаз, я обнаружил, что Ария преодолела невидимый барьер между нашими телами и перекатилась на меня. Ее щека вжалась в мою голую грудь, длинные волосы цвета мокко рассыпались по моей коже. Когда она сдвигается во сне, ее колено приподнимается, и я понимаю, что ее нога тоже лежит поверх моей, и теперь она находится слишком близко к моему утреннему стояку.
Чувство самосохранения велит мне оттолкнуть ее от себя, но я позволяю себе удовольствие ощущать ее тело на своем, пока она ни о чем не догадывается. Я каталогизирую ритм ее дыхания и ощущение шелковистых прядей ее густых волос на моей коже. Тепло ее ноги, проникающее в мою. Ее маленькая фигура по сравнению с моей большой.
А потом мой стояк еще больше твердеет, и я одним движением скатываю ее с себя.
Она ворчит и поворачивается ко мне спиной, но не просыпается. Моя футболка задралась вверх по ее телу, и ее черные стринги оказались на виду. Чертовски здорово.
Мне стоит огромных усилий не шлепнуть ее по идеальной заднице, чтобы увидеть, как розовеет ее оливковая кожа.
Почему я вообще решил, что это хорошая идея? Мало того, что я уже знаю, как выглядят ее сиськи, благодаря Майами, так теперь еще и ее задница впечаталась в мой мозг.
Столько раз с той ночи в Майами я гладил себя и вспоминал этот образ. Она раскинулась на том диване, позволяя незнакомцам делать с ней все, что они захотят.
Мой член подергивается в трусах-боксерах.
— Трахни меня, — бормочу я.
Я поворачиваюсь и беру телефон с тумбочки, чтобы проверить время. Еще рано, и это хорошо. Я не хочу, чтобы кто-то видел, как она выходит из моей комнаты в таком виде. У них сложится неправильное впечатление. По крайней мере, ночью ее не тошнило, хотя, похоже, пробуждение от сна и похмелья потребует от нее определенных усилий.
Я кладу телефон на место и заваливаюсь на спину, уставившись в потолок. Ария переворачивается, и снова оказывается напротив меня, только на этот раз ее бедро лежит прямо на моем члене. Дрожащий вздох вырывается из моих губ. Я должен оттолкнуть ее - немедленно, - но ее вес кажется мне чертовски приятным.