Он смотрит мне в глаза. — Я не думаю, что это стыдно. Я думаю, это чертовски сексуально, когда женщина знает, чего она хочет, знает, что приносит ей удовольствие, и не боится искать его.
Мне хочется наплевать на это заявление, потому что оно, конечно, не выглядит таковым, по крайней мере, когда речь идет обо мне, но я держу рот на замке, больше беспокоясь о том, не подслушивает ли кто-нибудь нас и не наблюдает ли за нами. — Ты можешь закончить то, что делаешь?
Не говоря больше ни слова, он возвращает вибратор в ящик.
Габриэле методично осматривает остальную часть моей комнаты, на это уходят часы, и к тому времени, как он заканчивает, он уверен, что если бы здесь что-то было, он бы это нашел.
— Ты уверен? — снова настороженно спрашиваю я.
— Ты в безопасности, по крайней мере, в этом отношении.
Его слова не вызывают у меня теплого, пушистого чувства.
— В чем дело? — Он подходит ко мне, кладет руку мне на плечо и смотрит на меня, нахмурив брови.
— Просто... это значит, что кто-то в этой школе неравнодушен ко мне. Это единственное объяснение того, как эта фотография оказалась в моей комнате.
Он хмурится. — Верно. Но я не думаю, что они хотят причинить тебе вред. Во всяком случае, пока нет.
Я насмехаюсь. — Отлично, так я чувствую себя намного лучше.
— Послушай, кто бы это ни был, они собираются связаться с тобой в какой-то момент. Им что-то нужно, и они дадут тебе знать, что именно. Когда это произойдет, ты должен сразу же сообщить мне. И мы начнем действовать дальше.
— Значит, до тех пор мы ничего не будем делать?
Мои глаза наполняются непролитыми слезами.
— Нет, я хочу, чтобы ты бдительно следила за своим окружением. Может, кто-то обращает на тебя больше внимания, чем обычно? Может, кто-то сказал что-то странное? Я собираюсь поработать над тем, чтобы доставить сюда часть своего оборудования. Это поможет выследить, кто бы это ни был.
Я киваю, вдавливая верхние зубы в нижнюю губу.
— Мы разберемся с этим, хорошо? — Он наклоняется так, что мы оказываемся глаза в глаза.
Я киваю.
— Хорошо?
Глядя в его глубокие лесные глаза, я почти верю ему. — Хорошо.
Мой голос звучит слабо.
— Если что-то случится, сразу же дай мне знать, хорошо?
Я киваю.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал с фотографией? — Его взгляд скользит по моему телу, как будто он вспоминает меня на ней топлесс.
Я решаю разрядить обстановку, надоела вся эта серьезность. — Оставьте ее себе, уничтожь. Мне все равно. Я подумала, что, может быть, ты захочешь взять его на случай, если что-то в нем может привести к тому, кто это делает. Но не будь извращенцем и не издевайся над ней или что-то в этом роде.
Габриэле берет с меня пример и тоже меняет свое настроение. Он усмехается. — Не обещаю.
Затем он уходит. Я стою и смотрю ему вслед с минуту, потому что никогда не видела, чтобы он так улыбался. Она доходила до его глаз.
Результат был ошеломляющим.
Хотелось бы видеть больше его улыбок, а не хмурых взглядов.
14
ГАБРИЕЛЬ
На следующее утро я пропускаю завтрак и отправляюсь в службу безопасности, пытаясь выяснить, кто может помочь мне достать здесь кое-что из моего компьютерного дерьма. Может, я и потерял контакт, но у каждого есть либо цена, либо порок.
Я протираю глаза, прежде чем войти в дверь, ведущую в офис службы безопасности. Я измотан. Прошлой ночью бессонница была сильнее обычного - в основном потому, что я все время воспроизводил в памяти тот момент, когда открыл ящик, полный игрушек Арии. Было что-то чертовски сексуальное в том, как она владела им. Она не оправдывалась и не стеснялась того, что ей нравится доставлять себе удовольствие.
Чего бы я только не сделал, чтобы увидеть ее с этим вибратором в виде члена единорога.
Я качаю головой и поправляю на себе брюки, прежде чем войти в дверь.
— Чем могу помочь? — спрашивает меня женщина в униформе за главной стойкой.
— Доброе утро. Я хотел спросить, могу ли я поговорить со Скоттом?
Скотт - парень с проблемой азартных игр, который помог мне в прошлом году. Я уже знаю, что его здесь нет, но это хорошая зацепка, как никакая другая.
Уголки ее губ слегка подрагивают.
— Скотт здесь больше не работает. Я могу вам чем-то помочь?
Ее тон говорит о том, что она хочет сделать все, что угодно, только не помочь мне.
— Не уверен. Раньше Скотт оказывал мне некоторую... помощь. Может быть, вы можете сделать то же самое? — Я вскидываю бровь.
Ее осуждающий взгляд скользит по мне. — Почти уверена, что не смогу вам ничем помочь. Мне нужна эта работа.
В голосе женщины звучит осуждение, и мне приходится бороться с желанием подчинить ее своей воле и заставить делать то, что я хочу, как это было бы в реальном мире, если бы дело дошло до этого.
— Понятно. Может быть, есть кто-то еще, с кем я могу поговорить, и это поможет мне больше.
Она наклоняется над столом. — Нет.
Я отдам это ей. У этой женщины есть хребет. Она не знает, что мне нравится их ломать. Но это ни к чему меня не приведет.
Я киваю и поворачиваюсь, чтобы уйти. Я должен найти подход к этому отделу.
Когда я открываю дверь, чтобы покинуть офис службы безопасности, туда уже собирается войти женщина средних лет. Она вздрагивает и отступает назад, жестом предлагая мне выйти первым. Что-то в ее поведении говорит мне о том, что эта женщина пережила немало дерьма. Ее волосы не так ухожены, как у большинства других женщин, работающих здесь, а корни вросли в волосы. Под глазами у нее мешки, и вообще вид у нее утомленный.
Я не обращаю на нее внимания, проходя мимо, уже обдумывая свой следующий шаг. Потому что я не собираюсь так просто сдаваться. Не тогда, когда есть хоть какая-то угроза для Арии.
Она делает храброе лицо, но ей страшно. Это я могу сказать точно. Хотя, кажется, она больше беспокоится о том, что это будет означать для ее брата, если все раскроется, чем о себе.
И снова мои защитные инстинкты взывают к жизни, когда речь заходит о ней. Я докопаюсь до сути и устраню угрозу для нее.
Если бы только я мог понять, как это сделать.
Это приходит мне в голову посреди урока по манипулированию акциями. Я почти не обращаю внимания, потому что во многом опережаю то дерьмо, которому нас пытается научить профессор, хотя никто об этом еще не знает.
Пока я предавался размышлениям о том, как лучше поступить в службу безопасности, я понял, что мне нужна информация. Информация, которую я не могу попросить отца собрать для меня, не вовлекая его в мои дела. Но именно поэтому я собираю информацию и, в свою очередь, прошу об одолжении за ее разглашение.